Священномученик Петр (Зверев), архиепископ Воронежский (1878 – 1929)

Из официального жития и архивных документов известно, что епископ Петр (впоследствии архиепископ), в миру Василий Константинович Зверев, родился 18 февраля 1878 года в семье священника, который служил сначала в храме села Вишняки под Москвой, а затем был назначен настоятелем храма во имя Александра Невского при доме московского губернатора. После убийства народовольцами генерал-губернатора, Великого князя Сергея Александровича, отец Константин перешел служить в Сергиевский храм при Чудовом монастыре, в Кремле.

В семье священника Константина Зверева и матушки Анны было четверо детей: три сына - Арсений, Кассиан, Василий - и дочь Варвара. Василий, младший из сыновей, в детстве всегда спешил на службу вместе с отцом в приходской храм в Вишняках. Звонарь, видя идущего священника, трижды ударял в колокол, и мальчик считал, что два раза звонят отцу, а третий раз - ему.

В 1895 году Василий Зверев окончил московскую гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского университета. На втором курсе, в 1897 году, он решил оставить университет и подал прошение с просьбой зачислить его на первый курс Казанской Духовной академии, куда и был принят после проверочных испытаний. 19 января 1900 года студент второго курса академии Василий Зверев принял монашеский постриг с именем Петр, в честь святителя Петра, Московского чудотворца. В дальнейшем состоялось его рукоположение в сан иеродиакона, а затем - иеромонаха.

В 1902 году иеромонах Петр за диссертацию на тему «Экзегетический анализ первых двух глав Послания апостола Павла к Евреям» был удостоен степени кандидата богословия с правом преподавания в семинарии. Местом его преподавательской деятельности была определена поначалу Орловская Духовная семинария. Но уже через год его перевели на должность епархиального миссионера, в Князь-Владимирскую церковь при Московском епархиальном доме. Иеромонах Петр обладал звучным и выразительным голосом и был замечательным проповедником.

Иеромонах Петр (Зверев)

В 1907 году последовало новое для него послушание: он стал инспектором Новгородской Духовной семинарии. В июле 1909 года Святейший Синод постановил назначить иеромонаха Петра на должность настоятеля Белевского Спасо-Преображенского монастыря Тульской епархии.

Обитель эта находилась недалеко от Оптиной пустыни, и настоятель имел постоянную возможность общаться с оптинскими старцами. В свою очередь, старцы Оптиной пустыни высоко оценили духовную настроенность игумена Петра и часто направляли к нему людей для духовного окормления. Неоднократно бывал он и в Саровском, и в Дивеевском монастырях, имея особенное доверие к блаженной Прасковье Ивановне Дивеевской. Та платила ему ответным расположением: однажды подарила собственной работы холст, из которого впоследствии было сшито его архиерейское облачение (а до того Петр бережно хранил холст, предполагая быть в нем погребенным, но Господь уготовил ему кончину мученика и венец святости).

8 августа 1910 года в Крестовой церкви Калужского Архиерейского дома епископ Парфений (Левицкий) возвел игумена Петра в сан архимандрита. Архимандрит Петр не ограничивал своего служения стенами вверенной его попечению обители, часто посещал соседние сельские храмы.

В октябре 1916 года Святейший Синод постановил направить архимандрита Петра в распоряжение епископа Алеутского Евдокима (Мещерского), будущего архиепископа Нижегородского, для осуществления миссионерской службы в Североамериканской епархии. Однако поездка не состоялась, отец Петр уехал проповедником на фронт, где и пробыл до февральской революции 1917 года.

Указ епископу Петру (Звереву) о его назначении
на Балахнинскую кафедру

В 1918 году, 6 марта, последовало новое назначение его на настоятельское место в Успенский Желтиков монастырь Тверского уезда. Здесь ему впервые пришлось испытать тяготу неволи: вместе с другими представителями духовенства он был заключен в тюрьму в качестве заложника.

14 февраля 1919 года в Москве, в патриарших покоях на Троицком подворье, состоялось наречение архимандрита Петра во епископа. На следующий день, в праздник Сретения Господня, он был хиротонисан Святейшим Патриархом Тихоном во епископа Балахнинского. Правящим архиереем на Нижегородской кафедре в то время был архиепископ Евдоким (Мещерский), которого владыка Петр прежде знал по службе в Белевском монастыре, когда тот состоял викарием Тульской епархии, с титулом епископа Каширского. Им не суждено было вместе служить в далекой Америке, но дано было святительство на Нижегородской земле - только путь служения каждый выбрал свой.

Епископ Петр обладал высоким ростом, сильным голосом и хорошей дикцией, был худощав, с длинными волосами, которые никогда не подстригал, с рыжеватой бородой, ясными голубыми глазами. Когда ему приходилось служить в храме Христа Спасителя и говорить проповедь, то по всему храму было слышно каждое его слово.

В Нижнем Новгороде Преосвященный Петр проживал в Печерском Вознесенском монастыре, в покоях своего предшественника - епископа Лаврентия (Князева), расстрелянного большевиками в ноябре 1918 года. Надо заметить, что к началу ХХ столетия некогда известнейший Нижегородский Печерский монастырь пришел в упадок. Братия во главе с наместником, архимандритом Панкратием, была немногочисленной, но с епископом Петром приехало еще несколько монахов. По приезде сюда владыка возобновил в обители полную уставную службу. Епископ Петр служил во все большие и малые праздники, во время всенощной всегда стоял в храме на настоятельском месте, напротив особо чтимой иконы Печерской Божией Матери, зачастую сам читал шестопсалмие.

Преосвященный служил неспешно, раздельно и громко произнося каждое слово. Он придавал огромное значение участию прихожан в богослужении: в храме монастыря им было налажено всенародное пение, епископ стремился осуществить это и в других храмах епархии. С благословения архиепископа Евдокима он обратился с посланием к благочинным Нижегородской епархии, призывая их также завести в храмах округов общенародное пение.

Настоятель Вознесенского Печерского
монастыря епископ Балахнинский
Петр (Зверев)

Помимо ревностного служения, епископ Петр постоянно выезжал в отдельные уезды и благочиния с целью их обозрения и выяснения ситуации на местах. Так, в своем докладе на имя правящего архиерея от 4 июля 1919 года после обозрения ряда благочиний Семеновского уезда он писал: «Всюду есть приходские советы, во многих селах они собираются, работают, ведут журналы, производят сборы на нужды епархии и интересуются жизнью Церкви». Далее он отмечал: «Самое ужасное - это то, что дети повсюду абсолютно не имеют никаких познаний по Закону Божию, мало есть таких, которые знают такие употребительные молитвы, как «Отче наш» и «Богородице, Дево, радуйся». Когда я смотрел на это подрастающее поколение, не имеющее ровно никаких понятий ни о Боге, ни о религии, ни о духовной, конечно, жизни, не умеющее ни правильно перекреститься, ни подойти под благословение, я приходил в ужас при мысли, что ведь все они немногим лучше язычников, и что выросши, они в громадном большинстве погибнут, отойдя от Церкви. А потому духовенству не следовало бы просматривать такое обстоятельство». Проблема преподавания детям Закона Божия в новых условиях виделась наиболее значимой и актуальной для всех приходов Нижегородской епархии. Невзирая на сложившуюся ситуацию и богоборческую политику новой власти, Церковь не собиралась устраняться из жизни общества.

В Печерском же монастыре епископ Петр немедленно организовал преподавание детям Закона Божия, причем вел уроки сам. Дети были так привязаны к нему, что зачастую собирались толпой у его крыльца в ожидании - не пойдет ли владыка куда-нибудь, чтобы его сопровождать: по дороге он всегда общался с ними, что-нибудь рассказывал, часто из своей жизни.

Истовое и неленостное служение, искренность в вере, смирение, открытость для всех - все это народ сразу почувствовал, оценил и полюбил в епископе. Его стали приглашать на все престольные праздники в городские храмы. Приглашали и на службы епархиального архиерея, но растущая популярность епископа Петра среди верующих не нравилась архиепископу Евдокиму: он стал завидовать своему викарию и в конце концов возненавидел его. С неизбежностью сказалась и разность внутреннего, духовного устроения владык. Однако для нижегородцев не сразу стала очевидной эта ситуация, и они по-прежнему приглашали Преосвященных служить вместе. Из-за плохо скрываемого раздражения архиепископа Евдокима это становилось тяжким испытанием для обоих.

Владыка Петр искал выход из этого положения и решил поступить так, как заповедовал Христос. Перед началом Великого поста 1920 года, в Прощеное воскресенье, Высокопреосвященнейший Евдоким служил в городе, послав епископа Петра служить в селе Сормово (ныне Сормово находится в черте города, но тогда располагалось довольно далеко от Нижнего Новгорода и считалось уездным селом). Епископ Петр, к тому же, всюду ходил пешком. Возвращаясь после этой службы в Печерский монастырь, он зашел на Дивеевское подворье, где жил архиепископ, чтобы попросить прощения перед Великим постом. В покоях владыки Евдокима он помолился перед иконами, затем поклонился архиепископу в ноги и, поднявшись, подошел к нему со словами: «Христос посреди нас». Вместо принятого в таких случаях ответа «и есть, и будет», который сопровождается целованием любви, епископ Петр услышал неприязненное: «И нет, и не будет». Молча и смиренно владыка Петр вышел из покоев архиерея…

Впоследствии, как известно, архиепископ Евдоким (Мещерский) примкнул к организаторам так называемой «Живой Церкви», став с 1922 года одним из руководителей обновленческого раскола и отрекшись, таким образом, от Патриаршей Церкви, покаяние которой он так и не принес.

Викарий Тульской епархии
епископ Белевский Петр (Зверев)

Во время последующего Великого поста епископ Петр часто служил в пригороде Сормово по настоянию архиепископа. И здесь, узнав его как пастыря поближе, владыку Петра полюбили в среде рабочих, в районе, считавшемся сложным, «красным». Извозчики в то время были весьма дороги, и епископ не оставлял своей привычки ходить пешком на службы, в любые, в том числе дальние, храмы. (Доподлинно известно, например, что 19 июня 1919 года он отправился пешком из Нижнего Новгорода до Оранского монастыря, участвуя в традиционном крестохождении, посвященном проводам главной святыни земли Нижегородской - иконы Богоматери Владимирской Оранской).

Когда в мае 1921 года Преосвященный Петр был арестован, сормовские рабочие объявили трехдневную забастовку. Власти пообещали было, что освободят епископа, но вместо этого, испугавшись больших волнений на Нижегородчине, отправили его в Москву, в ЧК на Лубянку. Владыку обвинили в «разжигании религиозного фанатизма в политических целях».

Находясь в Таганской тюрьме, епископ тяжело заболел от истощения и попал в больницу. В конце июля того же года его отправили по этапу в Петроград.

В Петроградской тюрьме Преосвященный Петр пробыл до 4 января 1922 года и в день памяти великомученицы Анастасии Узорешительницы был освобожден и уехал в Москву. Всенощную и литургию на Рождество Христово он служил в храме Марфо-Мариинской обители, а на второй день праздника - в храме Христа Спасителя. В Москве от Святейшего Патриарха он получил назначение на Тверскую кафедру, епископом Старицким.

Владыка вновь поселился в Успенском Желтиковом монастыре, где прежде уже настоятельствовал. Православные помнили его и встретили с радостью. Здесь, как и в Нижегородском Печерском монастыре, он ввел уставное богослужение по афонскому чину и благочестивый обычай паломничества к местным святыням.

Весной 1922 года стали очевидны для всех размеры нового российского бедствия - голод постиг Нижнее Поволжье. Епископ Петр решил, не ожидая ни разрешения светских властей, ни официальных распоряжений Церкви, оказать посильную помощь голодающему населению. Правящего архиерея, архиепископа Серафима (Александрова), в то время в Твери не было, управление епархией осуществлял владыка Петр. Сбор пожертвований решили начать немедленно. 31 марта 1922 года Преосвященный Петр обратился к тверской пастве с посланием, которое было разослано по всем приходам и монастырям епархии. В это трудное время он служил каждый день всю неделю утром и вечером. Ежедневно он обращался к людям с проповедью, призывая помочь голодающим. Бывало так, что прихожане после проповеди епископа плакали и отдавали свое последнее на пожертвования.

Летом 1922 года начался церковный обновленческий раскол. Сторонники вновь созданной «Живой Церкви» при поддержке советских властей фактически принялись за разрушение Русской Православной Церкви. Некоторые из священнослужителей епархии - кто под воздействием соблазнительных аргументов, кто под угрозой физической расправы - присоединились к обновленчеству. Епископ Петр немедленно запретил таковых в служении, предав факт запрещения широкой огласке, чтобы предупредить православных мирян об опасности отпадения от истинной Церкви.

19 сентября 1922 года владыка Петр обратился к своей пастве - «Возлюбленным о Господе верным чадам Церкви Тверской» - с воззванием, в котором изъяснял сущность обновленческого движения и отношение к нему Патриаршей Церкви. Именно это воззвание и послужило поводом для его ареста.

Вести вновь сфабрикованное дело в Твери и здесь же арестовать архиерея местное ГПУ побоялось. 15 ноября в Москву, начальнику 6-го секретного отдела Е. А. Тучкову, пришло сообщение: «Епископ Петр предварительным следствием уличен в распространении не разрешенного цензурой обращения и на днях будет арестован со всей кучкой тихоновцев. Просим вашего разрешения препроводить епископа Петра с его компанией и со всем материалом сразу же после ареста к вам во избежание возбуждения фанатиков». В тот же день главный секретный отдел ГПУ ответил, что предлагает «выслать епископа Петра и других, проходящих по этому делу лиц» в Москву.

24 ноября 1922 года Преосвященный Петр, его секретарь и несколько протоиереев были арестованы, 30 ноября отправлены в Москву и заключены в Бутырскую тюрьму. В декабре им было предъявлено обвинение в распространении воззвания, направленного «явно против всякого обновленческого движения в церкви и в поддержку контрреволюционной политики Тихона».

26 февраля 1923 года Комиссия НКВД по административным высылкам приговорила епископа Петра, протоиереев Василия Куприянова и Алексея Бенеманского, мирянина Александра Преображенского к ссылке в Туркестан на два года, а мирянина Алексея Соколова - к ссылке в Нарымский край на тот же срок.

После оглашения приговора всех заключенных перевели в Таганскую тюрьму. В середине марта, на пятой седмице Великого поста, владыку Петра в составе очередного большого этапа отправили в Ташкент. Пребывание владыки в Средней Азии продлилось два года. Местом его ссылки был назначен небольшой городок Перовск.

В 1923 году освобожден был из заключения Святейший Патриарх Тихон (это было формальное и, в сущности, временное освобождение Святейшего из-под стражи, о подлинной свободе не могло быть и речи): он подал властям список архиереев, без которых не мог управлять Церковью. В числе их был и епископ Петр (Зверев). В конце 1924 года владыка прибыл в Москву, но 16 июля этого же года, уже после смерти Патриарха Тихона, Местоблюстителем Патриаршего престола митрополитом Петром (Полянским) он был послан в Воронеж, в помощь митрополиту Владимиру (Шимковичу), которому было тогда более восьмидесяти лет. Еще при жизни владыка Петр рассказывал, что ему первоначально были предложены на выбор две кафедры - Нижегородская и Воронежская, и он сделал свой выбор в пользу второго варианта.

В Воронеже Преосвященный Петр часто служил в огромном пятипрестольном храме во имя Сошествия Святого Духа на Терновой поляне. (Но обычно он совершал службы в храме бывшего Покровского женского монастыря, при котором и проживал). Во время его богослужений большой храм всегда бывал полон молящимися, стоявшими так тесно, что люди не всегда могли поднять руку, чтобы перекреститься. Со всеми владыка был приветлив, внимателен и ласков, всех любил подлинной христианской любовью, и народ вскоре полюбил его тоже.

Преосвященный Петр пробыл в Воронеже до осени 1925 года. 23 ноября он вновь вынужден был ехать в Москву, на Лубянку, для очередного допроса. В канун Рождества Христова, 6 января 1926 года, скончался митрополит Воронежский Владимир. Епископ Петр вернулся в Воронеж 10 января и вместе с прибывшим на погребение митрополитом Курским и Обоянским Нафанаилом (Троицким) отпевал почившего митрополита. Погребение Высокопреосвященнейшего Владимира, которое собрало множество верующих, переросло в народное собрание, единодушно пожелавшее, чтобы епископ Петр взошел на Воронежскую кафедру.

Владыка снова поехал в Москву, чтобы получить подтверждение народному выбору от священноначалия. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) признал это избрание и назначил епископа Петра на Воронежскую кафедру, с возведением его в сан архиепископа, заметив при этом, что посылает в Воронеж лучшего проповедника Московской патриархии.

Положение Православной Церкви в Воронеже к этому времени было незавидно: многие храмы были захвачены обновленцами (прежний глава кафедры, митрополит Владимир, по немощи своей и старости не мог оказывать значительное сопротивление обновленцам, хотя и был убежденным их противником). Пребывание же архиепископа Петра на Воронежской кафедре, его истовое совершение богослужений, любовь к народу церковному - все это действовало на обновленцев уничтожающе. При Высокопреосвященнейшем Петре началось возвращение приходских храмов в истинную Церковь. Активную деятельность архиепископа против обновленцев на воронежской земле сами «живоцерковники» на своем епархиальном съезде окрестили «петрозвериадой».

Естественно, что обновленцы предпринимали немало усилий, чтобы удалить архиепископа из Воронежа, не стесняясь действовать также и через светскую, по сути своей богоборческую власть. 28 ноября 1926 года к Преосвященнейшему Петру явились сотрудники ОГПУ для проведения обыска и ареста. На следующий день весть об аресте архиерея разнеслась по городу, и многие пошли к зданию тюрьмы, чтобы узнать о судьбе своего архипастыря. Они могли увидеть лишь, что вечером его перевезли на автомобиле на оцепленный вокзал (для отправки в Москву). По прибытии в столицу владыку Петра заключили во внутреннюю тюрьму ОГПУ на Лубянке. Вместе с архиепископом были арестованы и доставлены в Бутырскую тюрьму близкие ему люди, в том числе его келейник - архимандрит Иннокентий. Спустя полгода, в конце марта 1927-го, следствие было закончено.

4 апреля 1927 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило архиепископа Петра к десяти годам заключения в концлагерь. Местом заключения его, как и большинства православного духовенства, был определен Соловецкий лагерь. Владыка работал сторожем на складе, на территории бывшего здесь прежде Соловецкого монастыря. В то время на Соловках еще действовала одна из церквей, оставленная для вольнонаемных соловецких монахов, и молитва за службами была огромным утешением для заключенных.

За организацию в концлагере общения и взаимопомощи среди заключенного духовенства лагерное начальство решило наказать архиепископа: в октябре 1928 года он был отправлен в штрафную «командировку» на остров Анзер. Вскоре там началась эпидемия тифа, и в январе 1929 года заболевший владыка Петр был увезен в больницу, в бывший Голгофо-Распятский скит.

Часовня на месте обретения мощей святителя
Петра, архиепископа Воронежского,
в Анзерском скиту

7 февраля 1929 года Преосвященный Петр скончался. Перед смертью он несколько раз написал на стене карандашом: «Жить я больше не хочу, меня Господь к Себе призывает».

Погребение его было назначено на 10 февраля. В мастерской хозяйственной части заказали сделать гроб и крест. Еще когда владыка болел, из кремля для него были присланы мантия и малый омофор. Разрешение на участие в похоронах получили три священника и двое мирян, однако лагерное начальство не позволило им торжественного совершения отпевания и погребения архипастыря в облачении. Через некоторое время стало известно, что начальник отделения распорядился бросить тело владыки в общую могилу, к тому времени доверху заполненную умершими. В ответ на расспросы священников и их требования исполнить ранее данное администрацией обещание достойно похоронить владыку начальник заявил, что общая могила уже завалена землей и снегом и он не даст разрешения на изъятие из нее тела архиепископа. Ночью стало известно, что общая могила все-таки не зарыта. Было совершено тайное отпевание Преосвященного Петра в канцелярии хозяйственной части, четыре человека выкопали отдельную могилу для архиерея, тело которого достали из общей. И на Голгофе, напротив алтаря храма, состоялось его погребение.

На могиле владыки был установлен крест с надписью, однако весной 1929 года по распоряжению лагерного начальства все кресты на соловецких кладбищах сняли и пустили на дрова…

В июне 1999 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил группе Синодальной комиссии провести работы по определению места захоронения и обретению мощей священномученика Петра (Зверева). 17/30 июня, после продолжавшихся в течение трех дней работ мощи святителя были обретены. На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в 2000 году священномученик Петр был прославлен в сонме новомучеников и исповедников Российских.

Цитируется по книге «Жития святых, новомучеников и исповедников Земли Нижегородской». - Нижний Новгород, 2015. Авторы-составители: архимандрит Тихон (Затёкин), игумен Дамаскин (Орловский), О.В. Дёгтева.

8 февраля 1878 года в семье священника Константина Зверева, настоятеля храма во имя Александра Невского при доме московского генерал-губернатора, родился третий сын. Мальчика назвали Василием в честь преподобного Василия Исповедника. Впоследствии он примет монашеский постриг, станет воронежским архиереем и пострадает за веру.

Мать святого рассказывала, что у всех ее сыновей уже с детства определились наклонности. Каждый играл по-своему: Арсений писал бумажки и сделался чиновником, Кассиан играл в войну, стал офицером и погиб во время Первой мировой войны, а Василий очень любил церковную службу.

Начало пути

Впоследствии, уже взрослым, владыка вспоминал, как вместе с отцом ходил в приходской храм, торопясь к началу богослужения. Звонарь, видя идущего священника, трижды ударял в колокол, и мальчик считал, что два раза звонят отцу, а третий — ему. Хорошо знавшая архиерея монахиня приводила его интересный рассказ о том, как, будучи ребенком, Василий увидел во сне Спасителя:

«В детстве я был очень толстый и пухлый, и взрослые любили меня тискать, а я этого очень не любил. И вот вижу сон. Сидит за столом Спаситель в синей и красной одежде и держит меня на руках. А под столом — страшная собака. Спаситель берет мою руку и протягивает под стол собаке со словами: „Ешь ее, она дерется!“ Я проснулся и с тех пор уже никогда не дрался».

В 1895 году Василий Зверев окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского университета, где проучился два (по другим сведениям — три) года, после чего перешел в Казанскую духовную академию. 19 января 1900 года в Казани состоялся его постриг в монашество с наречением имени Петр в честь первоверховного апостола. В 1902 году иеромонах Петр завершил обучение в академии со степенью кандидата богословия, полученной за диссертацию «Экзегетический анализ первых двух глав послания апостола Павла к евреям».

В течение нескольких лет после окончания академии молодой иеромонах поменял несколько мест служения — такова была воля священноначалия. Он преподавал в Орловской духовной семинарии, являлся священником Владимирской церкви при Московском епархиальном доме и одновременно — епархиальным миссионером, инспектором Новгородской духовной семинарии. В 1909 году будущий священномученик был назначен настоятелем Спасо-Преображенского монастыря в Белеве Тульской епархии, а 8 августа 1910 года возведен в сан архимандрита. Поскольку монастырь находился недалеко от Оптиной Пустыни, архимандрит Петр получил возможность постоянно общаться с оптинскими старцами. Рассказывают, что старцы высоко ценили его и направляли к нему многих православных для духовного руководства.

В годы Первой мировой войны архимандрит Петр некоторое время служил полковым священником, а затем отправился управлять Тверским Успенским Желтиковым монастыря. Зимой 1919 года его возвели в сан епископа. Хиротонию с определением Петра викарным епископом Балахнинским Нижегородской епархии в праздник Сретения Господня совершил в Москве Патриарх Тихон. К тому времени священномученик уже претерпел первые гонения — в 1918 году его держали в тюрьме в качестве заложника.

Гонения

Епископ Петр приехал в Нижний Новгород и поселился в Печерском монастыре на берегу Волги. К началу XX века Печерский монастырь пришел в упадок. Братия была малочисленна, древние храмы обветшали. Епископ Петр обратился к народу, прося помочь в уборке Успенской церкви, и первым забрался по лестнице, чтобы отмыть часть сводов. А незадолго перед Пасхой он вышел
очищать от снега двор монастыря, освобождая путь для крестного хода.

В мае 1921 года владыка был арестован по обвинению в «разжигании религиозного фанатизма в политических целях». Его отвезли в Москву, где поочередно содержали в Лубянской, Бутырской и Таганской тюрьмах, затем перевели в Петроград. Епископ Петр не переставал проповедовать и в камере. Авторитет его был чрезвычайно высок среди заключенных. По рассказам очевидцев, когда архиерея отправляли из Бутырки, с ним прощалась вся камера, многие плакали, даже надзиратели вышли проводить его. «Я вспомнил тогда прощание апостола Павла», — говорил владыка Петр.

Вскоре после освобождения, последовавшего в январе 1922 года, на праздник Анастасии Узорешительницы, архиерей был назначен епископом Старицким, викарием Тверской епархии. В Твери он поселился в столь близком ему Успенском Желтиковом монастыре. В отсутствие правящего архиерея, архиепископа Серафима (Александрова), Петр возглавлял епархию. Он обратился к пастве с призывом жертвовать на нужды голодающих в Поволжье и распорядился передавать из храмов все ценные вещи, кроме предметов, необходимых для богослужений. Тогда же владыка резко осудил обновленчество, что стало поводом для нового обвинения. На этот раз епископу вменили деятельность «против всякого обновленческого движения в Церкви и в поддержку контрреволюционной политики Тихона». Следствие закончилось ссылкой в Туркестан.

Священномученик Петр Зверев в Воронеже

По возвращении из ссылки и недолгом пребывании в Москве в качестве временно управляющего Московской епархией владыка Петр был направлен в Воронеж в качестве викарного епископа. Скорая кончина митрополита Воронежского Владимира (Шимковича) поставила во главе епархии Петра (Зверева). В ответ на обращение представителей православных приходов, направивших епископу Петру прошение: «По единодушному требованию всех православных коллективов верующих Воронежской епархии, просим Вас занять вакантную ныне кафедру архиепископа Воронежского и Задонского», — епископ ответил: «Видя в единодушном избрании меня трудящимися глас Божий, не дерзаю отказываться и изъявляю свое полное согласие». Выбор воронежцев был утвержден в январе 1926 года местоблюстителем патриаршего престола митрополитом Сергием (Страгород-ским), который возвел Петра в сан архиепископа.

О служении архиепископа Петра в Воронеже читаем: «Человек твердых религиозных убеждений и моральных устоев, владыка Петр был прекрасным оратором и проповедником. Его истовые богослужения в церкви Алексеевского Акатова мужского монастыря собирали множество верующих. Высокий авторитет архиепископа Петра привел к тому, что в том же 1926 году начался массовый отход верующих от „обновленчества“ и возврат приходов в лоно Патриаршей Церкви... Предвидя крах своих надежд на внутри-
церковный раскол, власти предпринимают ответные меры. Уже в конце января 1926 года владыку Петра вызывают в милицию и расспрашивают о взаимоотношениях с различными группами верующих».

Весь 1926 год прошел в противостоянии сторонников архиепископа Петра и органов власти, которые вызывали архиерея на допросы и препятствовали его деятельности в качестве главы епархии. В конце концов, в ноябре его арестовали, обвинив в антисоветской деятельности.

Последний путь Архиепископа Петра Зверева

В марте 1927 года следствие по делу архиепископа Петра, который не признал своей вины ни по одному из пунктов обвинения, завершилось. Приговор оказался суров — 10 лет лагерей. Местом исполнения приговора был назначен Соловецкий лагерь особого назначения. О пребывании владыки на Соловках вспоминал его соузник: «Неуязвимый из-за высоты нравственного своего облика, он и с метлой в руках, в роли дворника или сторожа, внушал благоговейное уважение. Перед ним тушевались сами вохровцы, натасканные на грубую наглость и издевку над заключенными. При встрече они не только уступали ему дорогу, но и не удерживались от приветствия. На что он отвечал как всегда: поднимал руку и осенял еле очерченным крестным знамением... Преосвященный Петр медленно шествовал мимо, легко опираясь на посох и не склоняя головы. И на фоне древних монастырских стен это выглядело пророческим видением: уходящая фигура пастыря, словно покидающего землю, на которой утвердилось торжествующее насилие...»

Архиепископ Петр (Зверев) умер от тифа в Анзерском скиту на Соловках 7 февраля 1929 года. Его мощи были обретены во время раскопок 17 июня 1999 года. На Архиерейском Соборе 2000 года владыку Петра прославили как священномученика. Постоянным местом пребывания честных останков священномученика Петра является Благовещенский кафедральный собор Воронежа.

Неказистое, заброшенное одноэтажное помещение он сумел преобразить в белоснежный храм на тысячу человек. Потом выстроить из труб, подаренных нефтяниками, 35-метровую колокольню, очень похожую на кремлевскую, Ивана Великого. Затем взялся и почти достроил приют по соседству в Ново-Ильинке для пожилых людей. Всё это не только на пожертвования, но и силами прихожан и благотворителей. Помню, он говорил:
- Я убежден, что храм в поселке должны строить сами жители.
И считал: всё получается потому, что нет на крутогорцах греха разрушения прежнего храма, его здесь попросту никогда и не было.
Он продал квартиру в Омске, купил в Крутой Горке - для мамы, которую привез с Украины. Сам жил в комнатке - келье при храме. И вот крутой поворот в жизни - хиротония во епископа, новая епархия, в которую Крутая Горка не входит. Мы едем в машине из Нижней Омки часть дороги вместе: журналисты - домой, владыка - в Калачинск, в сельские храмы. И я расспрашиваю владыку, думал ли он о таком будущем.
- И во сне не снилось, - признается епископ. - Я отказывался и в Омске перед митрополитом Владимиром, и в беседе со Святейшим патриархом Кириллом. Патриарху сказал: «Я плохой солдат, потому что никогда не хотел стать генералом». А он: «Нам такие и нужны, не те, кто мечтает стать епископом». Потом был на заседании Священного Синода. И понял, что отказываться уже неудобно: я же не красна девица. Хиротония состоялась в день Петра и Павла.
Это не первая большая перемена в жизни владыки Петра. У него вообще необычная биография. Он вырос на Украине в семье офицера. Родные не придерживались атеистических взглядов, мать возила мальчика в Почаевскую лавру, хоть и не в красном углу, а в шкафу, но всегда были в доме иконы. Однако время было советское - не в семинарию поступил Петр Мансуров, а на био­логический факультет МГУ. После учебы работал в Сухумском обезьяньем питомнике, потом в Омском институте природно-очаговых инфекций, защитил диссертацию. И жена была биологом с дипломом МГУ. Венчались на Воробьевых горах, в церкви Живоначальной Троицы.
В 1979 году родился сын Григорий. А через девять лет случилось горе: глава семьи остался вдовцом с ребенком на руках. Водил сына в походы, брал с собой в экспедиции, думал, что Гриша пойдет по его стопам. Он и пошел, но не на биофак МГУ, а в Тобольскую семинарию, потому что когда сын вырос, отец уже - в сорок лет - стал священником. Учились вместе: младший Мансуров - на дневном, старший, кандидат биологических наук, - на заочном, диплом защищал по своей теме, опровергая теорию Дарвина. Сегодня сын - священник Тобольской епархии, многодетный отец.
- Калачинская и Муромцевская епархия - это двадцать два храма, а задача у нас - чтобы было еще сорок, то есть в каждом крупном селе, - делится планами владыка Петр.
Новая епархия на карте похожа на огурец неправильной формы. В нее входят районы по правому берегу Иртыша - от Черлакского до Седельниковского. За два месяца владыка ее всю исколесил, проехав пятнадцать тысяч километров. Уже складывается круг соратников. Монахиня матушка Любовь, построившая церковь в детдоме № 1, который он окормлял, уже взяла шефство над детдомом в Петропавловке Муромцевского района, приобрела дом и готовится основать монастырь с кельями для одиноких престарелых. Обещали поддержку московский благотворитель Борис Коваленко, много сделавший для малой родины. Виталий Климов теперь не только настоятель Нижнеомского храма, но и секретарь епархии. Всё сначала, крутые горки не кончаются на пути. Да и епископ Петр считает: не это беда, а беда - успокоиться, жить по привычке, ничего не хотеть, «упасть на достаток» - так и сказал. Тут и мирянам есть о чем задуматься.
У православных чем больше праздник, тем он длится дольше. Отдание праздника Богоявления - на девятый день, 27 января. Это значит, в храмах всё еще звучат слова про Иордан и Крещение в нем Спасителя мира. И владыка Петр еще не в одном приходе расскажет о празднике, в котором есть тайна духа и сердца.

Священномученик Петр (в миру Василий Константинович Зверев) родился 18 февраля 1878 года в семье священника, который служил сначала в храме села Вишняки под Москвой, а затем был назначен настоятелем храма Александра Невского при доме московского губернатора. После убийства генерал-губернатора Москвы, Великого Князя Сергея Александровича, о. Константин перешел служить в Сергиевский храм при Чудовом монастыре в Кремле.

У о. Константина Зверева и жены его Анны было четверо детей: три сына – Арсений, Кассиан, Василий, и дочь Варвара. Характеры братьев определились с детства и были весьма различны. Арсений любил писать разные бумаги и стал чиновником. Кассиан играл в войну, стал офицером, был убит на фронте в 14-ом году. Василий любил играть в церковную службу. С раннего детства он торопился попасть к началу богослужения в приходской храм в Вишняках и приходил вместе с отцом. Звонарь, видя идущего священника, ударял три раза в колокол, и мальчик считал, что два раза звонят отцу, а третий раз – ему.

В 1895 году Василий окончил гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского университета. В 1899 году Василий Константинович подал прошение с просьбой зачислить его на первый курс Казанской Духовной академии, и после проверочных испытаний совет Казанской Духовной академии постановил принять его в число студентов. Через год он был пострижен в монашество с именем Петр и рукоположен в сан иеромонаха.

В 1902 году иеромонах Петр был удостоен степени кандидата богословия с правом преподавания в семинарии за диссертацию «Экзегетический анализ первых двух глав послания апостола Павла к Евреям». По окончании академии иеромонах Петр был назначен преподавателем в Орловскую Духовную семинарию, а в 1903 году был переведен в Князь-Владимирскую церковь при Московском епархиальном доме с определением на должность епархиального миссионера. В 1907 году он стал инспектором Новгородской Духовной семинарии. В июне 1909 года Святейший Синод постановил назначить иеромонаха Петра на должность настоятеля Белевского Спасо-Преображенского монастыря Тульской епархии.

Монастырь находился недалеко от Оптиной пустыни, и настоятель имел постоянную возможность общаться с оптинскими старцами. Старцы, в свою очередь, высоко оценили духовную настроенность иеромонаха Петра и часто направляли к нему людей для духовного окормления. Он неоднократно бывал в Саровском и Дивеевском монастырях, особенное доверие имея к блаженной Прасковье Ивановне Дивеевской, и та платила ему ответным расположением. Блаженная подарила ему своей работы холст, из которого ему впоследствии сшили архиерейское облачение, и он бережно его хранил, предполагая быть в нем погребенным.

В воскресенье, 8 августа 1910 года, епископ Парфений (Левицкий) в крестовой церкви возвел иеромонаха Петра, настоятеля Спасо-Преображенского монастыря, в сан архимандрита.

19 октября 1910 года в Белеве по инициативе председателя училищного совета в пользу церковных школ города архимандрит Петр прочел лекцию на тему «Старчество и старец Амвросий Оптинский как главный его представитель». Лекция имела огромный успех, и присутствовавший на ней епископ Парфений обратился к слушателям со словом, в котором выразил свою радость по поводу столь многолюдного собрания, свидетельствующего, что люди в Белеве живут не одними земными заботами, но интересуются и вопросами религиозными.

В день празднования Казанской иконы Божией Матери в монастыре состоялось торжественное освящение Спасо-Преображенского собора, который был к этому времени тщательно отремонтирован и украшен.

Архимандрит Петр не ограничивал своего служения стенами вверенного его попечению монастыря, но часто служил в сельских храмах Белевского уезда. Один из свидетелей так описывает его служение в селе Песковатском:

«18 и 19 мая 1913 года навсегда останутся в памяти прихода. Слава о служении архимандрита Петра, ласковом, внимательном обращении с простым народом создали ему громадную популярность не только в Белевском уезде. Крестьяне, как последнее сословие, нуждаются в помощи, и особенно в духовной. Они приходят к о. Петру с просьбами помолиться о них, иногда поговорить и рассказать о своем воистину горьком житье. И никто не уходил от о. Петра неутешенным. Архимандрит Петр приехал в село к шести часам вечера, и сразу же началась всенощная. С ним приехал хор из десяти девочек.

Храм в селе Песковатском стоит на горе, над Окой. Рядом сосновый бор. Настежь открыты все двери храма. Солнечные лучи скользят по бесчисленным рядам народа, не поместившегося в церкви. Нет привычного перешептывания и безучастности к службе. Знакомые молитвы поются всем народом. Во время пения «Слава в вышних Богу…» все опускаются на колени. Великие слова, масса коленопреклоненных людей, молящихся всем сердцем, всем помышлением, до того умиляют и умиротворяют, что невольно молишься.

Сгущались сумерки. На паперть вышел архимандрит Петр и направился к дому священника, и за ним весь народ, певший «Христос Воскресе». И далеко по округе разносилось это радостное пение.

На следующий день была отслужена литургия. Народа было еще больше, чем накануне. После отпуста архимандрит Петр вышел на амвон и стал говорить. Простые слова, ясный взгляд. Он говорил о Христе Спасителе, об убожестве храма в приходе и, наконец, перешел к обличению ересей. Больше всего он говорил о местных сектантах скопцах и хлыстах. Ярко и убедительно архимандрит Петр опровергал то, что сектанты ставили себе в заслугу и оправдание, он обрисовал картину фальши, себялюбия, тунеядства, изуверства, вреда для тела и для души, который по своему невежеству и фанатичному ослеплению причиняют эти секты своим сторонникам. Во время проповеди один из скопцов протиснулся к выходу и понуро поплелся домой. Впечатление от проповеди было громадное».

Во время одной из эпидемий, случившихся в ту пору, архимандрит Петр обратился к населению с особым словом: «Все еще из разных мест получаются сообщения о том, что по стране нашей распространяются заразные болезни, которые уносят в могилу целые тысячи людей. Неудивительно, что при столь страшном явлении люди приходят в беспокойство и стараются придумать всевозможные средства, чтобы отклонить от себя надвигающуюся грозу… Но вот горе наше, что мы изобретаем все не то средство, которое бы действительно нас избавило от ужасной, никого не милующей болезни. Мы стараемся пользоваться разными сыворотками и прививками… Все комиссии и подавляющее большинство частных людей совершенно оставляют в стороне духовное начало в человеке – его душу, не желают о ней подумать, да впрочем, они и не могут желать думать о ней, так как, кажется, и не подозревают, что она у них есть и нуждается в попечении гораздо более, чем тело… Они так далеки стали от всего духовного, что не могут поверить, что главное и единственное зло всех болезней, несчастий и страданий на земле есть грех, который и надо уничтожать, с которым и нужно бороться во что бы то ни стало, всеми силами, как бы трудно это ни было. А все эти вибрионы, микробы и бациллы – только орудие и средство в руках Промысла Божия, ищущего спасения души человеческой. Знает Бог, что дорога нам земная жизнь, что дорого нам тело, и вот на это-то и направляет Свои удары, чтобы мы опомнились и раскаялись. Посылая мор на людей, Господь тем самым напоминает нам всегда иметь пред глазами своими смерть, а за нею и Страшный суд, за которым последует вечное наказание нераскаянных грешников… К Нему-то и нужно прежде всего обращаться с молитвою о помиловании и об отвращении праведного гнева Его. Но молясь, надо стараться быть достойными милости Божией. Необходимо сознать грехи свои, раскаяться в них, решиться вести жизнь свою согласно заповедям Евангельским. С покаянием должно соединить пост и воздержание, должно отказаться хоть на время от разных удовольствий, игрищ, зрелищ и праздного времяпровождения. Но как-то страшно становится от того, что видишь вокруг: с одной стороны, как будто и боятся заразных, губительных болезней, страшатся смерти и в то же самое время предаются необузданному веселью, забавам, зрелищам, совершенно забывая свои священные обязанности по своему званию православных христиан… Хотя уже бесконечное число раз говорено и переговорено о том, что наша интеллигенция далека от народа и не знает и не понимает его, но еще раз хочется крикнуть так, чтобы услышали, наконец, кому слышать надлежит: «Да постойте, Бога ради, будьте добросовестны и беспристрастны, сойдите с высоты своего величия и прислушайтесь к тому, что говорит народ!.. Пощадите, пожалейте душу народную! Вы толкуете о просвещении, вы скорбите, что народ наш темен, вы строите школы, а сами в то же время вносите тьму в среду его, развращаете его, заменяете истину Христову ложью язычества, содействуете возвращению народа к нравам языческим!.. И как не быть смертоносным язвам в стране нашей, когда мы отступаем от Бога и навлекаем на себя Его праведный гнев?! Еще удивляться надо безмерному долготерпению Божию, что Он милостиво карает нас, надо горячо благодарить Его, что не погубляет нас окончательно, и слезно умолять Его, чтобы Он не дал осуществиться злому делу и открыл сердечные очи тем, кому вверено попечение о душе народной. Покаемся же все и исправимся, и обратимся к Богу, от Которого отступили!»

Как всякого человека глубокой веры, архимандрита Петра трогал подвиг других. Об одном из скромных служителей Тульской епархии, протоиерее Алексие, он счел нужным написать заметку и опубликовать ее в епархиальных ведомостях. «На днях заходил ко мне, – писал архимандрит Петр, – один сельский протоиерей – отец Алексий. Высокого роста, стройный, худой, весь седой, с добрыми проникновенными глазами, смиренный, приветливый, добродушный – он произвел на меня самое хорошее впечатление. Давно он священствует, но священствует в бедном приходе: «Мой доход равняется доходу псаломщиков в окружных селах, – говорил он, – но я никогда не искал себе лучшего прихода; я верю, что Господь благословил мне потрудиться именно здесь. Ох, сколько я видел на себе милостей Божиих! Я вас давно поминаю, и родителя вашего поминаю. (Надо сказать, что мы увиделись только впервые, а до сего времени я даже никогда не слыхал об отце протоиерее). У меня такое правило – я поминаю всех. Живых поминаю более семисот, а усопших и не знаю сколько. Ведь это нетрудно. Знаете, ведь они все записаны. На проскомидии, во время Херувимской песни и «Достойно» я читаю, а потом воздохну (тут отец протоиерей приложил руку к персям, устремил глаза свои к небу, и весь взор его как-то просветлел – будто он увидел Господа и просил Его за живых и усопших), потом снова читаю и снова воздохну; я всегда так. Протоиереем я недавно сделан. Это сделал меня преосвященный, который обратил внимание на то, что я никогда ни одной свадьбы не венчаю без того, чтобы жених и невеста не знали Символов веры и молитвы Господней наизусть и с объяснениями. Трудно обучить их, но все же они обучаются… На мне вся одежда чужая, я не могу делать себе – средств нет, но слава Богу за все». Действительно отец протоиерей весьма бедно одет. Когда мы стали расставаться, отец протоиерей подошел к иконам, приложился, помолился и стал сердечно желать мне небесных даров от Бога.

Предо мною ясно вырисовывалось все величие и красота души старца. Я представил себе следующее: бедный сельской приход, удаленный от губернского города на сто пятьдесят верст, грубый деревенский народ, все более и более развращаемый за последние годы, постоянные труды, хлопоты, службы, требы, ведение хозяйства, занятия с прихожанами, недостатки, так что к концу жизни не только не скоплено на черный день, но даже нет средств, чтобы сделать себе одежду: скудные средства ведь нужны были сиротам, которых приходилось еще воспитывать, да и бедным чадам своим о Господе. Кроме нищеты, на старость осталась еще боль в ногах, о которой отец протоиерей говорит как-то добродушно, будто она не у него, будто не его ноги отнимаются. Это, так сказать, все внешние скорби, а сколько скорбей незримых, внутренних, о которых нет сил повествовать, потому что их так много и они так всем хорошо понятны! Подумайте теперь, какова же должна быть крепость души, каково величие духа, какова непоколебимость в достижении поставленной цели, какова преданность воле Божией, каковы смирение, вера, терпение, сострадание, любовь к Богом данным прихожанам, если, несмотря на все тяготы, труды, лишения, скорби и напасти, отец протоиерей не поддался духу лукавому, так часто многих из нас прельщающему, не прельстился ни богатством, ни славою, ни ризным украшением, а остался до заката дней своих на своем посту, в глуши, в неизвестности, в трудах, среди любимых им пасомых, остался делить с ними до гроба все их нужды, скорби и радости!

А каково его бескорыстие! Он молится за живых и усопших, знаемых и незнаемых, молится бескорыстно, без надежды не только получить благодарность за свое доброе дело, но даже без надежды на то, что об этом узнают те живые, за которых он молитвы возносит. Он молится просто потому лишь, что молитва – его дыхание, что, как пастырь, он считает нужным молиться, ибо знает, что все от Бога, знает, какое великое значение имеет молитва для живых и особенно усопших, которые сами себе никак уже не могут помочь. Он молится не за родных только или знакомых, нет, он молится даже и за тех, которых никогда не видал и не знал. Он знает лишь одно, что они нуждаются в молитве, и он скромно, тихо, незаметно делает доброе дело, творит милостыню.

И вот такими-то молитвенниками и стоит еще мир, ими-то вот и поддерживается вера и жизнь наша…

Таких подвижников-молитвенников может воспитать и иметь одно лишь православие. И дай Бог, чтобы их было как можно больше».

С самого начала военных действий в 1914 году в Спасо-Преображенском монастыре был устроен лазарет на двенадцать кроватей, из которых пять были на полном содержании монастыря.

В октябре 1916 года Святейший Синод постановил направить архимандрита Петра в распоряжение епископа Алеутского Евдокима (Мещерского) для миссионерской службы в Северо-Американской епархии. Но поездка не состоялась, и вместо Америки в 1916 году о. Петр уехал проповедником на фронт, где пробыл до февральской революции 1917 года.

В 1917 году архимандрит Петр был назначен настоятелем Успенского монастыря в Твери. Здесь ему впервые пришлось испытать тяготу неволи: он был заключен в тюрьму в качестве заложника.

14 февраля 1919 года в Москве в патриарших покоях на Троицком подворье состоялось наречение архимандрита Петра во епископа. На следующий день, в праздник Сретения, он был хиротонисан святым Патриархом Тихоном во епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии, где в то время правящим архиереем был архиепископ Евдоким (Мещерский), которого владыка хорошо знал по службе в Белеве, когда тот был епископом Каширским, викарием Тульской епархии.

Епископ Петр был высокого роста, худощавый, с длинными волосами, которые он никогда не подстригал, с рыжеватой бородой, ясными голубыми глазами. У него был очень сильный голос и хорошая дикция. Когда ему приходилось служить в храме Христа Спасителя и он говорил проповедь, то по всему храму было слышно каждое слово.

Профессиональным певчим трудно было выдерживать продолжительные богослужения, и епископ привлек к участию в службах народ. За правым клиросом ставили аналой, и здесь находился уставщик, сюда приходили все усердствовавшие петь и читать. В малые праздники служба продолжалась около пяти часов, в воскресные дни – шесть часов, а в двунадесятые праздники – семь, то есть с пяти часов вечера до двенадцати ночи.

В будние дни епископ служил литургию в домовой церкви. Каждый праздник после богослужения он говорил проповедь. Ввел в монастыре преподавание детям Закона Божия, причем преподавал сам. Дети так привязались к нему, что собирались толпой у архиерейского крыльца в ожидании – не пойдет ли владыка куда-нибудь, чтобы его сопровождать. По дороге он что-нибудь им рассказывал, часто из своей жизни.

Иногда епископ Петр служил всенощные всю ночь. Под Рождество Христово всенощная начиналась в десять часов вечера, и после нее сразу же служилась литургия. Несмотря на столь продолжительные службы и самое простое пение, храм всегда был полон народа.

Панихиды епископ всегда служил полностью, по уставу, с семнадцатой кафизмой, без всяких сокращений. «Кто отслужит по мне такую панихиду?» – говорил он.

Истовое, неленостное служение, искренность в вере, смирение, открытость для всех – все это народ сразу почувствовал, оценил и полюбил епископа.

Когда в мае 1921 года власти арестовали епископа, рабочие объявили забастовку и бастовали три дня. Власти пообещали рабочим, что отпустят архиерея, но вместо этого отправили его в Москву в ЧК на Лубянку. Его обвинили в разжигании религиозного фанатизма в политических целях.

С Лубянки епископа перевели в Бутырскую тюрьму, затем – в Таганскую. Когда его уводили из Бутырской тюрьмы, то с ним прощались все заключенные в камере, многие плакали, даже надзиратели пришли проститься. «Я вспомнил тогда прощание апостола Петра», – говорил епископ, рассказывая о своем пребывании в заключении.

Потом было назначение на Воронежскую кафедру, и снова аресты, ссылки, допросы с пристрастием. 4 апреля 1927 года Коллегия ОГПУ приговорила архиепископа Петра к 10 годам заключения в концлагере.

Весной 1927 года архиепископ Петр прибыл в Соловецкий концлагерь. Он был определен в 6-ую рабочую роту 4-го отделения, располагавшуюся в стенах Соловецкого кремля, а затем переведен в 4-ую роту 1-го отделения, располагавшуюся там же. Здесь он работал сторожем вместе с архиепископом Курским Назарием. Затем его перевели счетоводом на продовольственный склад, где работали в то время одни священники. Жил он тут же, в помещении рядом со складом, в маленькой комнате, вместе с епископом Печерским Григорием. В то время в Соловках еще действовала церковь преподобного Онуфрия Великого, оставленная для вольнонаемных соловецких монахов, и молитва за службами в храме была огромным для него утешением.

Из Соловков он старался писать как можно чаще, насколько позволяли условия заключения, почти в каждом письме поминая воронежскую блаженную Феоктисту Михайловну, которую он очень почитал, прося ее святых молитв.

Своей воронежской пастве из Соловецкого лагеря архиепископ писал: «За все глубоко благодарю вас. Не могу выразить словами, как я ценю ваши заботы и как горячо благодарен вам. Ваше участие и ваше попечение скрашивает нашу жизнь и подбодряет дух наш. Если я стал дорог и близок вам оттого, что много выстрадали за меня, то что сказать мне о том, как вы все мне дороги и близки, когда я и страдал, и страдаю за вас всех, да вы спасены будете, но я не унываю и за все Господа благодарю, хотя и не знаю, увижу ли вас или мне придется сложить свои кости. Да будет воля Господня!».

Незадолго перед кончиной в последнем своем письме архиепископ писал: «Поздравляю тебя, отец Митрофан, и всех с праздником Сретения Господня. Я по-прежнему живу в уединенном и пустынном месте, за все благодаря Господа и во всем смиренно покоряясь воле Его. Прошу тебя быть смиренным, не думать о себе высоко, молиться Господу и не впадать в обольщение и прелесть лукавого, который силится прельстить, аще возможно, и избранных, по слову Господа. Мир ти и всем».

Архиепископ Петр скончался в Соловецком концлагере 7 февраля 1929 года от тифа и был погребен в братской могиле, но священнослужители извлекли из нее тело владыки, облачили его и положили в гроб для перезахоронения. Три священника после облачения архипастыря, вложили в его руку разрешительную молитву, на которой расписались, отметив, что «Если время переменится, будут обретены мощи владыки, будет известно кто его хоронил». На месте упокоения поставили крест с надписью. Когда зарыли могилу, над ней стал виден столп света, и в нем явился владыка и благословил хоронивших. Мощи священномученика были обретены 17 июня 1999 г.

Архиепископ Петр (Зверев) был канонизирован на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000г.

Дни памяти:

Собор новомучеников и исповедников Российских – Первое воскресение, начиная с 25.01/07.02

Собор новомучеников и исповедников Соловецких – 10 августа по старому стилю, 23 августа по новому.

Церковный календарь. 17 июня (4 июня по ст. стилю)

Продолжается апостольский пост.

И сегодня Святая Церковь совершает память:

Мчч. Фронтасия, Северина, Севериана и Силана (I в.).

Сщмч. Конкордия Римлянина, пресвитера, и сщмч. Астия, епископа Диррахийского (II в.).

Свт. Митрофана, патриарха Константинопольского (III-IV вв.).

Прп. Зосимы, епископа Вавилона Египетского (VI в.).

Прп. Мефодия, игумена Пешношского (XIV в.).

Новомучеников: сщмчч. Иоанникия, митрополита Черногорско-Приморского, и пресвитера Георгия Богича; сщмч. Петра Беляева, пресвитера.

Празднуется обретение мощей сщмч. Петра (Зверева), архиепископа Воронежского, в 1999 году.

Именинников мы поздравляем с днем ангела!

Братья и сестры, сегодня мы познакомимся с основными вехами жизни священномученика Петра (Зверева), архиепископа Воронежского. Родился святой 18 февраля 1878 года в Москве, в семье священника, и в крещении наречен был Василием.

С 1886 года он учился в московской классической гимназии. После окончания гимназии в 1895 году поступил на историко-филологический факультет Московского университета, а по окончании университета поступил в Казанскую духовную академию, где принял монашество с именем Петр и был рукоположен во иеромонаха. Академию отец Петр окончил в 1902 году со степенью кандидата богословия. В 1902 году он был назначен преподавателем Орловской духовной семинарии, а в 1903 году - первым настоятелем Князь-Владимирской церкви при Московском епархиальном доме и одновременно епархиальным миссионером.

В 1907 году отец Петр был назначен инспектором Новгородской духовной семинарии.

В 1909 году батюшка - настоятель Спасо-Преображенского монастыря в Белёве Тульской епархии, находившегося недалеко от Оптиной пустыни, которую он часто посещал. Его очень любили прихожане, поскольку он отличался ласковым и внимательным обращением с ними.

В октябре 1916 года Святейший Синод распорядился направить отца Петра для миссионерской службы в Северо-Американскую епархию. Однако поездка не состоялась, и он в 1916-1917 годах был проповедником на фронте.

6 марта 1918 года батюшка назначен настоятелем Тверского Свято-Успенского Желтикова монастыря. В том же году он был взят заложником Тверской губернской ЧК, но вскоре освобожден.

На праздник Сретения 15 февраля 1919 года отец Петр был хиротонисан Патриархом Тихоном во епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии. В Нижнем Новгороде епископ поселился в Печерском монастыре на берегу Волги. В мае 1921 года владыка был арестован по обвинению в разжигании религиозного фанатизма, отправлен сначала в Москву (где в заключении тяжело заболел), а затем в Петроград. 4 января 1922 года епископ Петр был освобожден благодаря заступничеству верующих.

2 января 1922 года он был назначен епископом Старицким, викарием Тверской епархии. 31 марта того же года владыка обратился к пастве с призывом жертвовать на нужды голодающих в Поволжье и распорядился передавать из храмов все ценные вещи, кроме предметов, необходимых для священнослужения. Сам же он все время служил как простой священник. 24 ноября 1922 года владыка Петр был арестован и выслан в Туркестан на два года, жил в городе Перовске. Живя в тяжелых условиях, он переболел цингой, в результате чего лишился зубов. В конце 1924 года, после освобождения, епископ прибыл в Москву и недолго управлял Московской епархией.

После ареста епископа Бутурлиновского Митрофана (Поликарпова) Патриарший Местоблюститель священномученик митрополит Петр Крутицкий 16 июля 1925 года послал в Воронеж в помощь престарелому архиепископу Воронежскому Владимиру (Шимковичу) викарного епископа Петра (Зверева). Его богослужения собирали большое число верующих, с любовью и почитанием относившихся к владыке. С января 1926 года, после кончины престарелого Воронежского митрополита Владимира (Шимковича), епископ Петр был назначен по просьбе верующих архиепископом Воронежским и Задонским.

Владыка был прекрасным оратором и проповедником. Поощрял общенародное пение. Высокий авторитет владыки привел к тому, что в том же году начались массовый отход верующих от «обновленчества» и возврат приходов в лоно Патриаршей Церкви. Эта деятельность архиепископа столкнулась с резким неприятием властей - его неоднократно вызывали в милицию и ГПУ. При этом верующие создали группу из десяти-двенадцати человек для охраны владыки.

Деятельность владыки Петра вызывала неприятие и руководящего сотрудника ГПУ Тучкова, который настаивал на его удалении из Воронежа.

В ночь на 29 ноября 1926 года владыка был арестован. Обвинили его в распространении контрреволюционных слухов, имеющих целью вызвать недоверие к советской власти и дискредитировать ее, и настраивании верующих против власти. Вину священномученик не признал, и 22 марта 1927 года он был приговорен к десяти годам лишения свободы «за контрреволюционную деятельность против советской власти». Владыка был отправлен для отбытия наказания в Соловецкий лагерь особого назначения, где исполнял обязанности счетовода на продовольственном складе. У него была возможность служить в уцелевшей церкви Онуфрия Великого. После отправки из Соловков священномученика архиепископа Илариона (Троицкого) владыка Петр был избран ссыльными архиереями главой соловецкого православного духовенства и возглавлял тайные богослужения.

Затем владыка был отправлен в штрафной изолятор на Заяцких островах.

В этот период владыка написал Акафист преподобному Герману Соловецкому.

Архиепископ заболел тифом и в январе 1929 года был помещен в тифозный барак, который открыли в Голгофо-Распятском скиту на острове Анзер. Там же, проболев две недели, владыка скончался. А перед смертью священномученик написал на стене карандашом: «Жить я больше не хочу, меня Господь к Себе призывает». Вопреки запрещениям начальства его облачили в мантию и клобук, надели омофор, вложили в руки крест, четки, Евангелие и совершили отпевание. На могиле был поставлен крест.

Мощи святителя исповедника были обретены во время раскопок 17 июня 1999 года и положены в Соловецком монастыре, именно это событие мы вспоминаем сегодня. А 9 августа 2009 года мощи священномученика Петра (Зверева), за исключением честнóй главы, были доставлены в Алексиево-Акатов женский монастырь города Воронежа.

Святый священномучениче Петре, моли Бога о нас!

Диакон Михаил Кудрявцев