База данных «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века. Настоящие герои ХХ века: новомученики и исповедники Церкви Русской митрополит Киевский и Галицкий

«ХХ век – век тысячелетия крещения Руси, стал в то же время эпохой жестоких гонений на Русскую Православную Церковь. Разрушение и осквернение храмов, поругание святынь, издевательства над верующими и убийства ни в чем неповинных людей – все это явило собой картину крестного пути Христова, которому последовали тысячи православных людей, оружием которых была их вера. Среди них архиереи и священники, монашествующие и миряне, люди разных сословий, мужчины, женщины и дети». Более 1600 из них, пострадавшие за Христа, ныне прославлены Русской Православной Церковью. Так Русская Православная Церковь принесла Христу «плод своих голгофских страданий – великий сонм святых мучеников и исповедников Российских ХХ века».

День празднования Собора новых мучеников и исповедников Российских, явленных и не явленных миру, но ведомых Богу, совершается 25 января / 7 февраля, если этот день совпадает с воскресным днем, а если не совпадает, то в ближайшее воскресенье после 25 января / 7 февраля.

Сейчас в каждой епархии продолжается работа по сбору сведений о пострадавших за веру, готовятся материалы для канонизации еще не прославленных святых. Для наиболее полного представления о масштабах гонений обратимся к цифрам. В этом нам поможет уникальная База данных, которая существует в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете, «За Христа пострадавшие». Сегодня мы предлагаем читателям интервью с ее создателем – заведующим кафедрой информатики Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета профессором Николаем Евгеньевичем Емельяновым.

– Николай Евгеньевич, расскажите, пожалуйста, где и как проводится работа по сбору сведений о пострадавших за веру в ХХ веке?

Сбор сведений о гонениях на Русскую Православную Церковь в ХХ веке ведется в таких крупных центрах, как Синодальная комиссия по канонизации, Фонд «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви» и Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет.

В Комиссию по канонизации поступают все жития новомучеников, подготовленные в епархиях, они изучаются и либо отправляются на места для доработки, либо выдвигаются на Заседание Священного Синода для проведения канонизации. В собрании Комиссии хранятся жития всех канонизированных святых и тех новомучеников, канонизация которых готовится. Сейчас причислены к лику святых 1596 человек, пострадавших за веру. Комиссия публикует «Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века». К 2006 г. вышло три тома: январь, февраль, март, содержащие около 300 житий, а также «Жития новомучеников и исповедников Российских XX века Московской епархии», составленные под общей редакцией митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия.

Собрание Фонда «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви» – результат титанического труда игумена Дамаскина (Орловского) по изучению материалов, связанных с новомучениками, исповедниками и подвижниками благочестия ХХ века. Основная направленность деятельности Фонда – « подготовка исчерпывающих биографических материалов, которые могут лечь в основу канонизации » . Вышли семь томов, в которых описано около 900 биографий-житий, Фонд представлен в Интернет (www . fond . ru ) .

В отличие от Комиссии и Фонда, собирающих сведения о подвижниках, которые уже канонизированы, или канонизация которых готовится, в Базе данных Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета собираются сведения обо всех за Христа пострадавших, в том числе и о тех, вопрос о канонизации которых не стоит. Кратко ее можно охарактеризовать как базу данных репрессий по отношению к Русской Православной Церкви в ХХ веке. На основе Базы данных издана монография «За Христа пострадавшие», содержащая более 4000 биографических справок. На 1 января 2007 г. на сайте ПСТГУ (www. pstbi .ru ) представлено 29000 биографий.

– Не могли бы Вы подробнее рассказать об особенностях созданной в ПСТГУ базы данных?

Назначение работы, проводимой в ПСТГУ, естественно, имеет свою специфику.

Во-первых, База данных является не только огромным, не вмещаемым ни в какую книгу, набором сведений агиографического и исторического характера, но также представляет собой инструмент для их научного исследования и обработки. Во-вторых, это мощная информационная система, которая обеспечивает не только быстрый поиск различных сведений о конкретном лице или событии, но и автоматическое составление сложных сводок, графиков, диаграмм для сравнения сведений, полученных из разных источников и т.д. Этот аспект можно назвать научным.

Биографические материалы располагаются в Базе данных по схеме, состоящей из последовательно заполняемых блоков: имя, священный сан, фотографии, дата и место рождения, сведения об образовании, рукоположении, постриге, работе, местах служения и проживания, трудах, наградах, арестах, ссылках, пребывании в заключениях, сведения о кончине, погребении, и об общецерковной или местной канонизации (если она проведена). Как комментарий, к каждому блоку может даваться рассказ о тех или иных ярких эпизодах жизни или обстоятельствах кончины пострадавшего за веру, а иногда и развернутая статья о каком-либо выдающемся церковном деятеле. Кроме того, есть ссылки на документы, публикации, заявителей, то есть – на источники сведений.

В Базе данных более ста реквизитов, они могут повторяться. Есть немало биографий, которые содержат сотни отдельных фактов. Общее количество таких исторических микрофактов в Базе данных миллионы. Микрофакты в истории – это факты из жизни отдельных людей, не только монархов и крупных политических деятелей, но и священников, певчих, сторожей – в нашем исследовании – всех репрессированных за веру православных христиан. Науке ХХ века свойственно такое обращение к природе микро явлений (кванты в физике, понятия микро- и макроэкономики). Обработку такого объема фактов можно произвести только с помощью компьютера.

– Как часто исследователи обращаются к Базе данных «За Христа пострадавшие», можно ли привести какие-нибудь конкретные примеры работы с базой?

– База данных используется в научных исследованиях и издательской деятельности ПСТГУ уже около пятнадцати лет. Примеры использования Базы данных можно разбить на группы по применяемым методам: простой поиск по одному критерию, статистические оценки и поиск по нескольким критериям, использование сложного поиска и привлечение других баз данных. Первой большой работой, в которой использовалась База данных «За Христа пострадавшие», была подготовка к изданию в 1993 году Актов Святейшего Патриарха Тихона.

База данных является источником биографических указателей. Так, например, все издания ПСТГУ по истории Русской Православной Церкви ХХ века снабжаются именными указателями, для составления которых используется база данных.

Справочный аппарат в нашей Базе данных примерно по ста реквизитам строится автоматически, что дает особые возможности для выявления исторических закономерностей. База позволяет вывести списки всех людей, проходивших по одному делу; всех, служивших в избранной области, городе, храме; учившихся в конкретном учебном заведении и т.п. Кроме того, можно определить источник каждого факта, отмеченного в базе. Это может быть ссылка на государственные архивы или архив ПСТГУ.

По благословению Его Святейшества Святейшего патриарха Алексия с помощью Базы данных «За Христа пострадавшие» для всех правящих архиереев были оперативно подготовлены списки возможных кандидатов на канонизацию к историческому Архиерейскому Собору 2000 года. Для каждой епархии были написаны специальные программы отбора пострадавших за Христа, служивших или живших в епархии. От многих епископов мы получили письма-благодарности за помощь.

База данных «За Христа пострадавшие» – это источник для создания новой церковной иконографии. К Собору 2000 года наш Университет (в то время – Православный Свято-Тихоновский Богословский институт) получил благословение председателя Синодальной Комиссии по канонизации святых митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия написать икону «Собор Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века». Икона была написана в мастерских Университета под руководством ректора протоиерея Владимира Воробьева и декана факультета Церковных художеств протоиерея Александра Салтыкова.

Для создания этой иконы из Базы данных были выбраны около 1000 фотографий, на основе которых были написаны более 100 ликов и разработаны сюжеты клейм. База данных является незаменимым источником, к которому часто обращаются иконописцы. Хочется обратить внимание на икону Священномученика митрополита Казанского Кирилла (Смирнова), написанную в Университете. Эта икона обильно мироточила в первый день празднования памяти священномученика Кирилла 20 ноября 2000 г. Все, молящиеся в тот день в храме, с духовным трепетом вспоминают это событие.

База данных «За Христа пострадавшие» позволяет также выявить общую картину гонений на Русскую Православную Церковь в ХХ веке . На основе сведений, собранных в базе, были построены графики репрессий для оценки статистики гонений.

На представленных рисунках верхняя линия – это график арестов; нижняя линия – график расстрелов. Они дают наглядное представление о соотношении размеров гонений по годам. Для человека с техническим образованием эти графики – пример самовозбуждающейся системы. Такие системы разрушаются, если нет внешнего воздействия. Внешним воздействием, остановившим этот процесс саморазрушения, явилась Великая Отечественная война.

Эти графики строились, когда в Базе данных насчитывалось 3, 10, 20 тысяч пострадавших. Качественно картина волн гонений оставалась неизменной. Волны пропорционально росли вверх. Таким образом, База позволяет произвести оценку общего числа пострадавших за Христа в ХХ веке в России от полумиллиона до миллиона человек и окончательных размеров волн гонений.

Гонения на иерархов Русской Православной Церкви в ХХ веке. Мы располагаем данными о репрессиях, которые были применены к 440 архиереям. Из них 237 архипастырей были расстреляны или замучены в заключении. Но, даже и эти огромные цифры потерь среди православного епископата далеко не являются исчерпывающими, и можно ожидать увеличения этого списка.

Второй график показывает, что репрессии, направленные на иерархов – Высшее Церковное Управление Русской Православной Церкви – имели плановый, регулярный характер. Так, на рисунке видно, что колебания интенсивности репрессий в 1,5 – 2 раза с 1923 года по 1936 год не представляют явно выраженных волн гонений (подобно предыдущему рисунку), а скорее являются одним сплошным непрекращающимся процессом. И поэтому можно сказать, что главный удар богоборческой власти был направлен на иерархов Русской Православной Церкви.

Добровольное изгнанничество. Примером использования сложного ассоциативного поиска по всем полям и реквизитам Базы данных может служить поиск добровольных изгнанниц – тех девушек и женщин, которые поехали за духовными и родными отцами, женихами, мужьями.

Этой цели служит запрос : жена, поехала или нашла в тюрьме или ссылке, мужа (или дочь отца или невеста жениха ). В БД подобных биографий более двухсот. Мы знаем далеко не всех, это значит, что добровольных изгнанниц были тысячи.

Священномученик Киприан епископ Карфагенский пишет о «мученичестве сострадания и дел милосердия в мирные времена». Какими же особенно трудными были дела милосердия во времена гонений. « Если день воздаяния и суда застанет нас готовыми, спешащими, бегущими на поприще благотворения, то Господь никак не оставит без награды…Он дарует за добрые дела белый венец, а побеждающих во время гонения …увенчает за страдание венцом багряным » .

Пример человека спешащего, бегущего на поприще благотворения, в те тяжелые годы являет Агриппина Николаевна Истнюк . Она поехала по благословению иеромонаха Симеона (Холмогорова) и своих родителей за своим духовным отцом иеромонахом Павлом (Троицким). Вера Максимовна Сытина спасла в лагере своего жениха Сергея Иосифовича Фуделя. Елизавета Александровна Самарина разделила со своим отцом Александром Дмитриевичем, бывшим оберпрокурором Священного Синода, все трудности суровой ссылки в Якутию. И много других аналогичных женских судеб представлено в БД новомучеников.

Совершенно особенный пример являет биография Николая Евграфовича Пестова . (известного духовного писателя, профессора). Он поехал по этапу за своей арестованной женой Зоей Вениаминовной и спас ее. Она была измучена незнанием того, за что арестована и что с тремя маленькими детьми. Следователи говорила ей, что «муж сидит, дети в детдоме» .

Репрессии в российских университетах. Благодаря Базе данных можно сопоставить проценты пострадавших за Христа среди выпускников и преподавателей девяти университетов России. Полученные результаты можно назвать оценкой воспитательной работы в университетах, как, впрочем, и оценкой разлагающей веру деятельности этих учебных заведений, так как в университеты приходило больше верующих людей, чем их покидало. Данные, полученные делением общего числа пострадавших за веру выпускников университета на число всех окончивших университет в 1880 – 1930-е гг. говорят о том, что самый высокий процент пострадавших дал МГУ (4.5%), СПбГУ (3%), почти столько же у Казанского университета (2,7%). Интересно сравнить оценку, полученную по Базе данных ПСТГУ с результатами работы Комиссии Священного Синода Русской Православной Церкви по канонизации новомучеников и исповедников, куда поступают сведения от правящих архиереев. Результаты сравнения по этим совсем разным критериям оказываются поразительно близкими.

Распределение репрессий по факультетам российских университетов. Если взять отношение пострадавших к числу студентов, то получим следующие проценты по факультетам всех университетов:

историко-филологические – 9%, юридические – 2%, физико-математические – 1,5%, медицинские – 1,5%.

То есть приблизительно каждый одиннадцатый из историков и филологов пострадал, каждый пятидесятый из юристов, примерно каждый семидесятый из математиков, физиков и медиков. Такое заметное различие в числе пострадавших можно объяснить или тем, что верующих историков в процентном отношении было в шесть раз больше, чем верующих математиков, физиков, медиков, или тем, что их, как идеологических работников, особенно преследовали. Вторая причина более вероятна.

В базу данных поступают многие ранее неизвестные факты о пострадавших архиереях. Обратимся к совсем другому источнику информации – картотеке М. Е. Губонина, размещенной на сайте ПСТГУ под названием База данных «Епископы и епархии». Собиратель бесценного церковно-исторического архива и составитель изданного в 1994 г. сборника «Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти», М. Е. Губонин до своей кончины в 1971 году тайно составлял картотеку по епархиям. При издании «Актов» она автоматически была преобразована в картотеку по епископам, и опубликована в виде двух справочников: епархии и епископы.

В этих списках события жизни около 100 епископов после 1920-х – 30-х годов установлены. Их биографии заканчиваются словами: «дальнейшая судьба неизвестна». Это те, кто уходили на покой или в оппозицию к митрополиту Сергию, а в канцелярии митрополита Сергия числились на покое. Эта область – белое пятно истории нашей Церкви ХХ века. В течение последнего месяца пришли сведения о расстреле еще одного иерарха. Белое пятно медленно сокращается.

Сравнение с данными общества «Мемориал». Тайное изменение направленности репрессий в годы «великого террора» 1937 – 1938 годов. Изучение следственных дел всех, расстрелянных на полигоне Бутово, показало, что примерно каждый двадцатый пострадал за веру, то же соотношение наблюдается и среди пострадавших в Левашово под Санкт-Петербургом. Поэтому можно предположить, что в списках всех репрессированных, которые составляются Обществом «Мемориал» также примерно 5% пострадавших за веру.

Сравнение количеств репрессий по месяцам показывает, что до февраля 1937 года, действительно, примерно каждый 20-й пострадал за веру. В марте же 1938 года за веру пострадал, примерно, каждый – 40-й, потом – 100-й. Не может быть, чтобы карательные органы всех областей случайно изменили направленность репрессий, – это результат воздействия из центра. Объяснением этого явления может служить то, что 16. 04. 1938 г. было издано Постановление Президиума Верховного Совета СССР о ликвидации Комиссии Президиума ЦИК по вопросам культа (см. , с.25). Видимо это Постановление готовили уже в марте, и оно по существу означало уверенность ЦИК в окончательном уничтожении Церкви и возможность (с точки зрения ЦИК) ограничиться примерно ста тысячами уже репрессированных и расстрелянных к тому моменту, вместо запланированных (по известному письму Маленкова) – шестисот тысяч.

Статистика имен по БД «За Христа пострадавшие»

Иван	2005	Мария
Николай	1681	Анна
Александр	1487	Александра
Василий	1426	Евдокия
Михаил	1130	Прасковья
Петр		Татьяна
Алексей		Анастасия
Павел		Екатерина
Владимир		Ольга
Сергий		Елена

В таблице представлена статистика имен по БД «За Христа пострадавшие».

Судя по представленной таблице, самым распространенным именем среди новомучеников было имя – Иоанн. Две тысячи Иванов были названы в честь Иоанна Богослова, Иоанны Крестителя, Иоанна Воина, Златоуста и др. (всего 68 святых с именем Иоанн было в русских святцах). Точно установить про большинство новомучеников, в честь кого они названы, невозможно. Однако Николаев в святцах было всего семь, и святитель Николай среди них самый чтимый, поэтому, очевидно, в честь него названо большинство новомучеников из почти тысячи семисот Николаев. Поэтому тропарь Святителю Николаю «Правило веры и образ кротости» может служить выражением духовного идеала новомучеников и исповедников Российских ХХ века. «По имени и житие » – стереотипная формула житий…

Поминовение новомучеников.

Закономерно желание церковных людей поминать за Христа пострадавших в день их кончины. На сайте ПСТГУ легко вызвать список всех, за Христа пострадавших, память которых празднуется в тот или иной день. Каждый день в году есть пострадавшие, списки включают от 20 имен до 161 имени скончавшихся. Самый крупные репрессии приходятся на 17 февраля и 28 декабря. 17 февраля число погибших – 161 (151 расстрелянных), в том числе пять епископов, число арестованных – 113. 28 декабря число арестованных наибольшее – 399, из них три епископа, число погибших – 81.

По каждому из расстрелянных, скончавшихся в заключении, арестованных имеется биографическая справка, в которой размещены все сведения, которые мы на сегодня о нем знаем. Так, 21 января 1938 года в Ульяновске был расстрелян протоиерей Иоанн Апраксин в возрасте 77 лет. Всего по так называемому «Ульяновскому делу» были расстреляны 55 человек, в основном окраине «Старого» кладбища. Почти каждый день года можно связать с каким-то одним или несколькими местами России, где расстреляна основная часть пострадавших в этот день. И так 50 – 100 пострадавших каждый день.

29.000 имен в базе данных.

Для того чтобы оценить результат – 29.000 имен , необходимо кратко вспомнить историю сбора сведений.

В 1989 году была создана Синодальная Комиссия по изучению материалов о реабилитации духовенства и мирян, работавшая под руководством Высокопреосвященного Владимира (тогда митрополита Ростовского и Новочеркасского). Обращения Святейшего Патриарха Алексия II и правящих архиереев о создании Комиссии и сборе сведений передавали по радио и телевидению, напечатали практически во все газетах, но отклик был невероятно малым.

Гонения, война сделали свое дело – память о мучениках практически была стерта. Из сотен тысяч пострадавших за Христа менее тысячи были названы родственниками. Конечно, в начале 90-х годов многие старые люди не верили, что репрессии не вспыхнут вновь. Но главное все-таки было в уничтожении связи поколений, как следствие гонений и войн, потому что свидетели или умерли, или молчали при жизни.

В1992 году был создан Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, Комиссия уже практически не работала из-за того, что письма перестали поступать. В том же году было получено благословение Святейшего патриарха Алексия «сосредоточить работы по исследованию истории Русской Православной Церкви XX века в Православном Свято-Тихоновском Богословском Институте» и передать в Институт архив данных, собранный Комиссией. Казалось, что 5000 имен собрать невозможно, хотя было ясно, что пострадали сотни тысяч верующих. Следующие 15 лет работы принесли более 27.000 имен.

На кафедре информатики ПСТГУ постоянно собираются, обрабатываются и вводятся в Базу данных сведения о гонениях. К январю 2007 г. накоплено более 29.000 биографических справок и 4.600 фотографий. За 16 лет работы в ней приняли участие более 50 человек. Вопреки всем ожиданиям скорость сбора не снижается, а увеличивается.

Что сегодня мы знаем о репрессиях иерархов, священнослужителей и мирян?

Были репрессированы: 4 – патриарха и 440 иерархов. Расстрелян, замучен каждый второй из них. Среди более 12.200 репрессированных священнослужителей: протоиереев – 1.600, священников – 8.700, диаконов – 900. Расстрелян, замучен каждый второй – третий.

База данных «За Христа пострадавшие» представлена в Интернет с 1996 года по адресу: www . pstbi . ru . За 10 лет круглосуточной работы Базу данных посетили более 500.000 человек. В сутки выдается ~ 3.000 страниц по запросам из России, стран СНГ и всего мира.

Наступил качественно новый этап .

 «Я узнал впервые на сайте Витебской епархии о дате расстрела Витебской губернской ЧК моего деда, на мою просьбу – выслать мне копии упомянутых там дел, мне сообщили, что все сведения о деде получены с сайта ПСТБИ и там находятся все интересующие меня материалы». В результате переписки мы получили копии бесценных фотографий.

 Письмо из Северо-Двинска (с Белого моря) по e – mail « срочная информация: «оказывается дед жены пострадал за веру, с ним вместе пострадал священник Смирнов Николай Петрович, есть ли у Вас сведения о нем? » . У нас в Базе данных оказалось три священника – Смирновы Николаи Петровичи. Найденный в Северо-Двинске – четвертый.

 Прихожанка хочет пожертвовать в храм икону родственника-новомученика, нужна фотография для написания иконы и житие, которое хочется поместить в раме рядом с иконой. Я говорю, что возьмите житие из книг отца Дамаскина, отвечают, что там нет. Отец Дамаскин проделал огромную работу и написал около 900 житий, но к лику святых причислены уже 1596 новомучеников, то есть почти в два раза больше.

 Пришли из Карелии новые сведения о священнике, расстрелянном 3 декабря 1937 года в Белбалтлаге, на Водоразделе (VII-VIII шлюзы Беломорканала). Он родом из Волынщины, служил в Житомирской области. О нем в начале 1990-х годов писала нам вдова священника, проживающая в Орле: « батюшка был выслан на Соловки или в Медвежку. Письма из ссылки поначалу приходили, но затем перестали. На запрос ответили, что о. Серафим выслан в другое место без права переписки » . Это значит, что дети, внуки наконец узнают день кончины своего отца и деда, о чем, скорее всего, молились вот уже более 50 лет. Таких сообщений родственникам по телефону или в письмах мы сделали уже более 100. Выяснение судеб пострадавших возможно только потому, что все сведения от родственников, из храмов, архивов сводятся в единую Базу данных.

Заключение.

Кратко второй наиболее важный аспект нашей работы можно сформулировать так: База данных, изначально призванная только лишь собрать и сохранить оставшиеся после разрыва поколений крупицы народной памяти, сама служит ее восстановлению и излечению трагического разрыва.

Очевидно, что происходит медленное обретение памяти. Воссоздаются связи между новыми тысячами современных людей, уже обретших веру или идущих к ней, с нашими святыми – родными по крови. Новые имена поддерживают и ускоряют этот процесс, поэтому мы так радуемся каждому новому имени, спешим объявить их в сети Интернет. Они создают преемство с великим сонмом наших священномучеников и исповедников, предстоящих престолу Божию и молящихся непрестанно о спасении России.

70 лет гонений – краткий миг Всемирной истории.

Священномученик Киприан в третьем веке писал: « Вследствие краткого исповедания (имени Христа) прекращаются бедствия, начинается радость, открывается царство, оставляется наказание, изгоняется смерть, является жизнь… Мученичество всегда высоко и важно, но особенно оно важно теперь, когда сам мир приходит в разрушение, когда отчасти поколебалась вселенная, когда изнемогающая природа представляет свидетельства последнего разрушения » .

Это слово как будто обращено к нам через 18 столетий. Оно ярко дает понять, что благодаря подвигу мучеников, Церковь наша стоит и жизнь жительствует.

Приведем еще одну оценку значения мучеников, выраженную известным немецким писателем офицером вермахта Эрнстом Гюнтером: «Когда Шпенглер предостерегал от всякой войны с Россией из соображений пространства, то он, как мы могли убедиться, был прав. Еще сомнительней каждое из нашествий (на Россию, Н.Е.Е.) становится по причинам метафизическим, поскольку приближаешься к одному из величайших носителей страдания, к титану, гению мученичества . В его ауре, в сфере его власти делаешься сопричастным такой боли, которая превосходит всякое воображение». Э.Юнгер «Излучения» М. 2002. С. 726

Мы не помним мучеников, а они молятся за нас и являются нам: в архивных делах, в тюремных фотографиях, в воспоминаниях. Подтверждением духовной значимости сбора сведений о пострадавших за Христа является наблюдаемое нами, уже 10 лет, соответствие роста числа имен новомучеников, обретенных нами, росту вновь открываемых в России храмов. Трудно представить это соответствие простой случайностью.

Кровь мучеников – семя христианства!

10 февраля 2019 года Русская Православная Церковь празднует Собор новомучеников и исповедников Русской Церкви (традиционно с 2000 года этот праздник отмечается в первое воскресенье после 7 февраля). На сегодняшний день в составе Собора - более 1700 имен. Вот лишь некоторые из них.

, протоиерей, первомученик Петроградский

Первый священник в Петрограде, погибший от рук богоборческой власти. В 1918 году на пороге епархиального управления вступился за женщин, оскорбляемых красноармейцами, и был убит выстрелом в голову. У отца Петра были супруга и семеро детей.

На момент смерти ему было 55 лет.

, митрополит Киевский и Галицкий

Первый архиерей Русской Церкви, погибший во время революционной смуты. Убит вооруженными бандитами во главе с комиссаром-матросом неподалеку от Киево-Печерской Лавры.

На момент смерти митрополиту Владимиру было 70 лет.

, архиепископ Воронежский

Последний российский император и его семья, расстреляны в 1918 году в Екатеринбурге, в подвале Ипатьевского дома, по постановлению Уральского совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

На момент расстрела императору Николаю было 50 лет, императрице Александре 46 лет, великой княгине Ольге 22 года, великой княгине Татьяне 21 год, великой княгине Марии 19 лет, великой княгине Анастасии 17 лет, цесаревичу Алексию 13 лет. Вместе с ними были расстреляны их приближенные -лейб-медик Евгений Боткин, повар Иван Харитонов, камердинер Алексей Трупп, горничная Анна Демидова.

и

Сестра императрицы-мученицы Александры Феодоровны, вдова убитого революционерами великого князя Сергея Александровича, после смерти мужа Елисавета Феодоровна стала сестрой милосердия и настоятельницей ею же созданной Марфо-Мариинской обители милосердия в Москве. Когда Елисавета Феодоровна была арестована большевиками, ее келейница инокиня Варвара, несмотря на предложение свободы, добровольно последовала за ней.

Вместе с великим князем Сергеем Михайловичем и его секретарем Федором Ремезом, великими князьями Иоанном, Константином и Игорем Константиновичами и князем Владимиром Палеем преподобномученица Елисавета и инокиня Варвара были заживо сброшены в шахту близ г. Алапаевска и скончались в страшных мучениях.

На момент гибели Елисавете Феодоровне было 53 года, инокине Варваре – 68 лет.

, митрополит Петроградский и Гдовский

В 1922 году был арестован за сопротивление большевистской кампании по изъятию церковных ценностей. Фактическая причина ареста- неприятие обновленческого раскола. Вместе со священномучеником архимандритом Сергием (Шеиным) (52 года), мучеником Иоанном Ковшаровым (адвокатом, 44 года) и мучеником Юрием Новицким (профессором Санкт-Петербургского университета, 40 лет) он был расстрелян в окрестностях Петрограда, предположительно на Ржевском полигоне. Перед расстрелом все мученики были обриты и одеты в лохмотья, чтобы палачи не опознали духовных лиц.

На момент гибели митрополиту Вениамину было 45 лет.

Священномученик Иоанн Восторгов, протоиерей

Известный московский священник, один из лидеров монархического движения. Был арестован в 1918 году по обвинению в намерении продать московский епархиальный дом (!). Содержался во Внутренней тюрьме ВЧК, затем в Бутырках. С началом «красного террора» во внесудебном порядке был казнен. Публично расстрелян 5 сентября 1918 года в Петровском парке, вместе с епископом Ефремом, а также бывшим председателем Государственного Совета Щегловитовым, бывшими министрами внутренних дел Маклаковым и Хвостовым и сенатором Белецким. После расстрела тела всех казнённых (до 80-ти человек) были ограблены.

На момент смерти протоиерею Иоанну Восторгову было 54 года.

, мирянин

Болящий Феодор, с 16 лет страдавший параличом ног, при жизни почитался как подвижник верующими Тобольской епархии. Арестован НКВД в 1937 году как «фанатик-религиозник» за «подготовку к вооруженному восстанию против советской власти». В Тобольскую тюрьму доставлен на носилках. В камере Феодора положили лицом к стене и запретили ему разговаривать. Его ни о чем не спрашивали, на допросы не носили и следователь в камеру не входил. Без суда и следствия, по приговору «тройки», он был расстрелян на тюремном дворе.

На момент расстрела - 41 год.

, архимандрит

Известный миссионер, монах Александро-Невской Лавры, духовник Александро-Невского братства, один из создателей нелегального Богословско-пастырского училища в Петрограде. В 1932 году вместе с другими членами братства обвинен в контрреволюционной деятельности и приговорен к 10 годам заключения в Сиблаге. В 1937 году расстрелян «тройкой» НКВД за «антисоветскую пропаганду» (то есть за беседы о вере и политике) среди заключенных.

На момент расстрела - 48 лет.

, мирянка

В 1920-30-е годы о ней знали христиане по всей России. Сотрудники ОГПУ долгие годы силились «разгадать» феномен Татьяны Гримблит, и, в общем то, безуспешно. Всю свою сознательную жизнь она посвятила помощи заключенным. Носила передачи, отправляла посылки. Помогала зачастую совершенно незнакомым ей людям, не зная, верующие они или нет, и по какой статье осуждены. Тратила на это почти все, что зарабатывала сама, и побуждала делать то же других христиан.

Много раз подвергалась арестам и ссылкам, вместе с заключенными проехала по этапу через всю страну. В 1937 году будучи медсестрой в больнице г. Константинова, арестована по ложным обвинениям в антисоветской агитации и «сознательном умерщвлении больных».

Расстреляна на Бутовском полигоне под Москвой в возрасте 34 лет.

, Патриарх Московский и всея Руси

Первый Предстоятель Русской Православной Церкви, восшедший на Патриарший престол после восстановления патриаршества в 1918 году. В 1918 году анафематствовал гонителей Церкви и участников кровавых расправ. В 1922–23 году содержался под арестом. В дальнейшем находился под постоянным давлением со стороны ОГПУ и «серого игумена» Евгения Тучкова. Несмотря на шантаж, отказался присоединиться к обновленческому расколу и пойти на сговор с безбожной властью.

Скончался в возрасте 60 лет от сердечной недостаточности.

, митрополит Крутицкий

Принял священный сан в 1920 году, в возрасте 58 лет, был ближайшим помощником Святейшего Патриарха Тихона в делах церковного управления. Местоблюститель Патриаршего престола с 1925 года (смерть Патриарха Тихона) и вплоть до ложного сообщения о его смерти в 1936 году. С конца 1925 года находился в заключении. Несмотря на постоянные угрозы продлить заключение, остался верен канонам Церкви и отказывался снять с себя сан Патриаршего местоблюстителя до законного Собора.

Болел цингой и астмой. После беседы с Тучковым в 1931 году был частично парализован. Последние годы жизни содержался в качестве «секретного узника» в одиночной камере Верхнеуральской тюрьмы.

В 1937 году в возрасте 75 лет по приговору «тройки НКВД по Челябинской области был расстрелян за «клевету на советский строй» и обвинение советской власти в гонениях на Церковь.

, митрополит Ярославский

После смерти супруги и новорожденного сына в 1885 году принял священный сан и монашество, с 1889 года служил епископом. Один из кандидатов на пост местоблюстителя Патриаршего престола, согласно завещанию Патриарха Тихона. Был склоняем ОГПУ к сотрудничеству, но безрезультатно. За сопротивление обновленческому расколу в 1922 -23 гг пребывал в заключении, в 1923-25 гг. - в ссылке в Нарымском крае.

Скончался в г. Ярославле в возрасте 74 лет.

, архимандрит

Выходец из крестьянской семьи, принял священный сан в разгар гонений на веру в 1921 году. В тюрьмах и лагерях провел в общей сложности 17,5 лет. Еще до официальной канонизации во многих епархиях Русской Церкви архимандрита Гавриила почитали как святого.

В 1959 году он скончался в г. Мелекессе (ныне - Дмитровград) в возрасте 71 года.

, митрополит Алматинский и Казахстанский

Выходец из бедной многодетной семьи, с детства мечтал о монашестве. В 1904 году принял постриг, в 1919 году, в разгар гонений на веру, стал епископом. За сопротивление обновленчеству в 1925–27 гг пребывал в заключении. В 1932 году был приговорен к 5 годам концлагерей (по признанию следователя, «за популярность»). В 1941 году по той же причине сослан в Казахстан, в ссылке едва не погиб от голода и болезней, долго был бездомным. В 1945 году досрочно освобожден из ссылки по ходатайству митрополита Сергия (Страгородского), возглавил Казахстанскую епархию.

Скончался в Алма-ате в возрасте 88 лет. Почитание митрополита Николая в народе было огромным. В похоронах владыки в 1955 году, несмотря на угрозу гонений, принимали участие 40 тысяч человек.

, протоиерей

Потомственный сельский священник, миссионер, бессребреник. В 1918 году поддержал антисоветское крестьянское выступление в Рязанской губернии, благословил народ «идти на борьбу с гонителями Церкви Христовой». Вместе со священномучеником Николаем Церковь чтит память с ним пострадавших мучеников Космы, Виктора (Краснова), Наума, Филиппа, Иоанна, Павла, Андрея, Павла, Василия, Алексия, Иоанна и мученицы Агафии. Все они были зверски убиты красноармейцами на берегу реки Цны под Рязанью.

На момент гибели отцу Николаю было 44 года.

Святитель Кирилл (Смирнов), митрополит Казанский и Свияжский

Один из лидеров иосифлянского движения, убежденный монархист и противник большевизма. Многократно подвергался арестам и ссылкам. В завещании Святейшего Патриарха Тихона был указан первым кандидатом на пост местоблюстителя Патриаршего престола. В 1926 году, когда среди епископата происходил тайный сбор мнений о кандидатуре на пост Патриарха, наибольшее число голосов было отдано митрополиту Кириллу.

На предложение Тучкова возглавить Церковь, не дожидаясь Собора, владыка ответил: «Евгений Александрович, вы не пушка, а я не бомба, которой вы хотите взорвать изнутри Русскую Церковь», – за что получил очередные три года ссылки.

, протоиерей

Настоятель Воскресенского кафедрального собора в г. Уфе, известный миссионер, церковный историк и общественный деятель, он был обвинен в «агитации в пользу Колчака» и расстрелян чекистами в 1919 году.

62-летнего священника били, плевали ему в лицо, таскали за бороду. На расстрел его повели в одном нижнем белье, босиком по снегу.

, митрополит

Офицер царской армии, выдающийся артиллерист, а также врач, композитор, художник… Он оставил мирскую славу ради служения Христу и принял священный сан по послушанию своему духовному отцу - святому Иоанну Кронштадтскому.

11 декабря 1937 года в возрасте 82 лет он был расстрелян на полигоне Бутово под Москвой. В тюрьму его везли на карете скорой помощи, на расстрел - вынесли на носилках.

, архиепископ Верейский

Выдающийся православный богослов, писатель, миссионер. Во время Поместного Собора 1917–18 годов тогда еще архимандрит Иларион был единственным не-епископом, которого в кулуарных разговорах называли в числе желательных кандидатов на патриаршество. Он принял епископский сан в разгар гонений на веру - в 1920 году, и вскоре стал ближайшим помощником святого патриарха Тихона.

В концлагере на Соловках он провел в общей сложности два трехлетних срока (1923–26 и 1926–29). «На повторный курс остался», - как шутил сам владыка… Даже в заключении он продолжал радоваться, шутить и благодарить Господа. В 1929 году во время очередного следования по этапу он заболел тифом и скончался.

Ему было 43 года.

Мученица княжна Кира Оболенская, мирянка

Кира Ивановна Оболенская была потомственной дворянкой, принадлежала к древней фамилии Оболенских, которая вела свою родословную от легендарного князя Рюрика. Она училась в Смольном институте благородных девиц, работала учительницей в школе для бедных. При советской власти как представительница «классово чуждых элементов» была переведена на должность библиотекаря. Принимала активное участие в жизни Александро-Невского братства в Петрограде.

В 1930–34 годах была в заключении в концлагерях за контрреволюционные взгляды (Белбалтлаг, Свирьлаг). По выходе из заключения проживала на 101-м километре от Ленинграла, в г. Боровичи. В 1937 году была арестована вместе с духовенством Боровичей и расстреляна по ложному обвинению в создании «контрреволюционной организации».

На момент расстрела мученице Кире было 48 лет.

Мученица Екатерина Арская, мирянка

Купеческая дочь, родилась в Петербурге. В 1920 году она пережила трагедию: от холеры скончался ее муж - офицер Царской армии и староста Смольного собора, затем - пятеро их детей. Ища помощи у Господа, Екатерина Андреевна включилась в жизнь Александро-Невского братства при Феодоровском соборе в Петрограде, стала духовной дочерью священномученика Льва (Егорова).

В 1932 году, вместе с другими членами братства (всего 90 человек), Екатерина тоже была арестована. Она получила три года концлагерей за участие в деятельности «контрреволюционной организации». По возвращении из ссылки, как и мученица Кира Оболенская поселилась в г. Боровичи. В 1937 года была арестована по делу боровичского духовенства. Свою вину в «контрреволюционной деятельности» отказалась признать даже под пытками. Была расстреляна в один день с мученицей Кирой Оболенской.

На момент расстрела ей было 62 года.

, мирянин

Историк, публицист, почетный член Московской Духовной Академии. Внук священника, в молодости он пытался создать собственную общину, живущую по учению графа Толстого. Затем вернулся в Церковь и стал православным миссионером. С приходом к власти большевиков, Михаил Александрович вошел во Временный Совет объединенных приходов города Москвы, который на первом же своем заседании призвал верующих встать на защиту храмов, оградить их от посягательств безбожников.

С 1923 года он перешел на нелегальное положение, скрывался у друзей, писал миссионерские брошюры («Письма к друзьям»). Бывая в Москве, он ходил молиться в Воздвиженский храм на Воздвиженке. 22 марта 1929 года неподалеку от храма он и был арестован. Почти десять лет Михаил Александрович провел в заключении, многих своих сокамерников он привел к вере.

20 января 1938 года за антисоветские высказывания он был расстрелян в вологодской тюрьме в возрасте 73 лет.

, иерей

На момент революции он был мирянином, доцентом кафедры догматического богословия Московской Духовной академии. В 1919 году академической карьере пришел конец: Московская академия была закрыта большевиками, а профессура разогнана. Тогда Туберовский принял решение вернуться на родную Рязанщину. В начале 20-х годов, в самый разгар антицерковных гонений, он принимает священный сан и вместе со своим отцом служит в храме Покрова Богородицы в родном селе.

В 1937 году он был арестован. Вместе с отцом Александром были арестованы и другие священники: Анатолий Правдолюбов, Николай Карасев, Константин Бажанов и Евгений Харьков, а также миряне. Всем им было выдвинуто заведомо ложное обвинение в «участии в повстанческо-террористической организации и контрреволюционной деятельности». Протоиерей Анатолий Правдолюбов, 75-летний настоятель Благовещенской церкви г. Касимова был объявлен «главой заговора»… По преданию, перед казнью осужденных заставили собственноручно выкопать траншею и тут же, поставив лицом ко рву, расстреляли.

Отцу Александру Туберовскому на момент расстрела было 56 лет.

Преподобномученица Августа (Защук), схимонахиня

Основательница и первая заведующая музеем «Оптина пустынь» Лидия Васильевна Защук была дворянского происхождения. Она владела шестью иностранными языками, обладала литературным дарованием, до революции была известной журналисткой в Санкт-Петербурге. В 1922 году она приняла иноческий постриг в Оптиной пустыни. После закрытия обители большевиками в 1924 году добилась сохранения Оптиной в качестве музея. Многие насельники монастыря таким образом смогли остаться на своих местах в качестве музейных работников.

В 1927–34 гг. схимонахиня Августа была в заключении (проходила по одному делу с иеромонахом Никоном (Беляевым) и другими «оптинцами»). С 1934 г. жила в г. Туле, затем в г. Белеве, где поселился последний настоятель Оптинской пустыни иеромонах Иссакий (Бобриков). Возглавляла тайную женскую общину в г. Белеве. Была расстреляна в 1938 году по делу на 162 км Симферопольского шоссе в Тесницком лесу под Тулой.

На момент расстрела схимонахине Августе было 67 лет.

, иерей

Священномученик Сергий, сын святого праведного Алексия, пресвитера Московского, окончил Историко-филологический факультет Московского университета. В годы Первой мировой войны он добровольно ушел на фронт санитаром. В разгар гонений в 1919 году принял священный сан. После кончины отца в 1923 году священномученик Сергий стал настоятелем храма Святителя Николая в Кленниках и служил в этом храме вплоть до своего ареста в 1929 г., когда он и его прихожане были обвинены в создании «антисоветской группы».

Сам святой праведный Алексий, известный уже при жизни как старец в миру, говорил: «Сын мой будет выше меня». Отец Сергий сумел сплотить вокруг себя духовных детей почившего отца Алексия и своих собственных чад. Члены общины отца Сергия пронесли через все гонения память о своем духовном отце. С 1937 года, по выходе из лагеря, отец Сергий тайно от властей служил литургии у себя на дому.

Осенью 1941 года по доносу соседей он был арестован и обвинен в том, что «ведёт работу по созданию подпольных т. н. „катакомбных церквей“, насаждает тайное монашество по типу иезуитских орденов и на этой основе организует антисоветские элементы для активной борьбы с Советской властью». В Рождественский сочельник 1942 года священномученик Сергий был расстрелян и погребен в безвестной общей могиле.

На момент расстрела ему было 49 лет.

Вы прочитали статью Новомученики и исповедники Российские . Читайте также:

Гонение окончится, и Православие снова восторжествует. Сейчас многие страдают за веру, но это - золото очищается в духовном горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру Христову, сколько не помнит вся история христианства» (9, С. 347). Эти слова сказал в 1937 г., незадолго до своего расстрела, священномученик митрополит Серафим (Чичагов), и они были пророческими.

Действительно, с наступлением свободы Православная Церковь канонизировала около 1800 новомучеников - и в их числе самого митрополита Серафима. Это были подлинные герои XX века, великаны духа, молитвам которых мы обязаны всему доброму, что имеем сейчас. Даже со стороны, внешние люди, отмечали величие их подвига.

Так, А. И. Солженицын, который попал в лагерь неверующим человеком, позднее в своем «Архипелаге» писал: «Христиане шли в лагеря на мучение и смерть - только чтоб не отказаться от веры! Они хорошо знали, за что сидят, и были неколебимы в своих убеждениях! Они единственные, может быть, к кому совсем не пристала лагерная философия и даже язык… И женщин среди них - особенно много… За просвещенным зубоскальством над православными батюшками и мяуканьем комсомольцев в пасхальную ночь, - мы проглядели, что у православной Церкви выросли все-таки дочери, достойные первых веков христианства. Христиан было множество, этапы и могильники, этапы и могильники, - кто сочтет эти миллионы? Они погибли безвестно, освещая, как свеча, только в самой близи от себя. Это были лучшие христиане России… И как сохранились в лагере (уж мы видели не раз) истые религиозные люди?.. Твердость, не виданная в XX веке! И как нисколько это не картинно, без декламации. Как не позавидовать этим людям?»

В этой статье мы попытаемся кратко раскрыть величие подвига этих людей.

Существуют некоторые стереотипные представления о мученичестве, которые мешают должным образом осознать и оценить подвиг новомучеников. Например, некоторые люди считают, что мучеником можно назвать лишь того, кто погиб от руки гонителей, прямо декларирующих, что убивают его именно за христианские убеждения. Если же убийцы говорят, что убили его по каким-либо другим причинам, например, за преступления против государства, то это уже и не мученичество.

При поверхностном взгляде это может казаться убедительным, однако здесь кроется ошибка. Ведь такая постановка вопроса предполагает, что мученика делают мучеником не его слова и дела и состояние духа перед лицом смерти, мужество и верность Христу, а намерения его убийцы, и что судить об этих намерениях будто бы следует по словам самих убийц.

Подобный подход несостоятелен и сам по себе, потому что нигде в церковном предании мы не найдем, чтобы Церковь, при определении мученического подвига, прерогативу в этом отдавала бы свидетельству мучителей. Несостоятелен он и исторически. Да, в древности бывало, что сами убийцы и гонители прямо декларировали, что они преследуют человека ни за что иное, как за то, что он христианин, - как гласил один из эдиктов Диоклетиана: «да погибнет имя христиан». В Римской империи христианство было вне закона и являлось государственным преступлением. В советское время христианство формально не было запрещено и поэтому нужно было искать другую форму для преследований.

Если посмотреть на то, как объясняли свои действия вдохновители убийства Христа, то в их словах мы увидим ту же самую риторику о политической неблагонадежности и преступлении против государственной власти: «если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Ин. 19:12).

В этом русле шли и гонители XX века. Они старались оформить свое черное дело так, чтобы оно не выглядело как гонения по религиозному признаку, для чего обвинения новомучеников оформлялись как преследования за государственные преступления. Поэтому, например, в делах самые часто повторяемые словосочетания: «враг народа», «контрреволюционная деятельность», «противодействие мероприятиям советской власти» и т. п.

О том, как именно коммунисты умудрялись инкриминировать христианам разнообразные «государственные преступленья», можно получить представление, обратившись к житиям новомучеников. Ниже мы приведем несколько реальных примеров, закончившихся тюремными сроками, а иногда и расстрелами.

Священномученик Матфей (Александров) был бессребреником и за требы денег не брал, и вообще о деньгах говорил пренебрежительно. Когда его арестовали, то на основании этого обвинили, что он «в церкви ведет контрреволюционную пропаганду против советских денег и отказывается их брать»

(23, С. 485). Священномученика Михаила (Самсонова) обвинили в том, что он колокольным звоном хотел «отвлечь избирателей от участия в выборах» и что он «отдельных активистов села вовлекал в Церковь через опаивание водкой» (20, С. 20). Священномученика Петра (Рождествина) обвинили в том, что он подолгу служил, и тем самым будто бы «затягивал церковную службу с целью срыва полевых работ в колхозе» (18, С. 127). При аресте священномученика Илии (Бенеманского) ничего компрометирующего не обнаружили, но нашли сорок пять рублей мелкой серебряной монетой и на основании этого обвинили священника в том, что «он умышленно придерживал у себя разменную серебряную монету, преследуя цель подрыва правильного денежного обращения» (10, С. 572).

Священномученику Константину (Некрасову) поставили в вину то, что он, отмечая в календаре числа по старому стилю, случайно поставил цифру «8» на фотографию Сталина, что было расценено как «враждебное отношение к советской власти и руководителям партии» (14, С. 209). Узнав, что священномученик Димитрий (Остроумов) давал некоторым прихожанам лекарства, его обвинили в том, что он «занимался нелегальным лечением больных» (5, С. 179).

Про священномученика Иоанна (Покровского) сказали, что его дом посещают странствующие священники, и что будто бы в результате этого была занесена заразная болезнь, поразившая колхозных лошадей и свиней (14, С. 52).

Преподобноисповедник Рафаил (Шейченко), говоря на проповеди о жизни преподобного Иоанна Дамаскина при дворе халифа, сказал, что «мы не можем представить себе той восточной древней роскоши, которой окружали себя… восточные правители». И эта фраза была поставлена ему в вину, когда следователь заявил: «В этой своей проповеди вы, сравнивая жизнь Иоанна с советской действительностью, высказывали клеветнические измышления на материальное благосостояние трудящихся в СССР» (3, С. 206).

Как нетрудно видеть, обвинения эти носят явно надуманный характер и являются лишь прикрытием подлинного стремления советской власти: уничтожить Церковь, лишить ее священства и монашества под любым предлогом. Мы намеренно привели столь много примеров, чтобы стало видно, что речь идет не об исключениях, а о систематическом явлении. Реальность заключалась в том, что арестовывались в то время все подряд - и предатели, сотрудники НКВД, и отреченцы, и те, кто снял сан, но продолжал служить (иногда по распоряжению органов), и те, кто сам выступал лжесвидетелем. Обвинения, предъявляемые им, являлись ложными, но лишь те показали себя христианами, чья совесть была чиста, и кто не согласился с наветами. Как указывал священномученик Григорий (Раевский): «Если нас задумают посадить, то посадят и найдут материалы для обвинения, несмотря ни на какие законы» (10, С. 209).

Относиться всерьез к этим трафаретным, тенденциозным, наспех составленным обвинениям в адрес новомучеников - означает верить сознательно возводимой на них лжи. А если, восприняв эти обвинения за чистую монету, начать сомневаться в мученическом венце пострадавших - то цель, ради которой эта ложь возводилась, будет достигнута. Священномученику Николаю (Кобранову) во время допроса следователь прямо сказал об этом, заметив с усмешкой: «Не беспокойтесь, святым вас не сделаем» (6, С. 275). Священномученику Варсонофию (Лебедеву), епископу Кирилловскому, когда вели его на расстрел, конвоиры-красноармейцы говорили, издеваясь: «Не торопись, успеешь попасть в Царство Небесное!» А когда возвращались после расстрела, сказали бегущим навстречу прихожанам: «Бегите, бегите! Через три года мощами объявится!» (12, С. 219–223).

В отличие от древних гонителей-иноверцев, коммунистические гонители XX века в России получили воспитание в православной среде, и они знали, что такое для Церкви - мученик. Это, впрочем, касается больше первых послереволюционных лет. В 1937 г. пришло уже новое поколение следователей, зачастую совершенно незнакомых с церковными реалиями.

Возвращаясь к теме обвинений, стоит указать и совсем циничные случаи, подобные тому, что сотворили со священномучеником Василием (Преображенским), который был арестован и осужден на десять лет лагерей за «клевету на политику советского правительства». В качестве «клеветы» ему инкриминировали сказанные прихожанам слова: «Советская власть арестовывает виновных и невиновных и сажает в тюрьму ни за что, вот и меня задержат тоже, осудят и посадят» (7, С. 125).

Нередко следователи предъявляли православным традиционные для того времени обвинения. Так, священномученика Виктора (Киранова) с группой священников обвинили в подготовке теракта - будто бы они собирались в день выборов отравить колодцы (24, С. 148).

Священномученика Сергия (Покровского) в 1937 г. обвиняли в том, что он, «проводя систематически контрреволюционную агитацию, в беседах с гражданами восхвалял Гитлера и фашистскую Германию» (14, С. 157), а священномученика Николая (Запольского) - в том, что он будто бы говорил: «скоро из Италии придет папа Римский, он установит свою власть и всех коммунистов в ад загонит… скоро придет папа Римский, он покажет, как крестьян мучить» (13, С. 133).

Отношения новомучеников к обвинениям, выдвигаемым против них коммунистической властью, хорошо выражают строки, написанные священномучеником Сергием (Гортинским) на листе допроса: «Обвинение предъявленное я не признаю, ибо это явная ложь» (11, С. 283). «За собой вины против советской власти никакой не знаю» (13, С. 237), - свидетельствовал перед следователем священномученик Сергий (Бажанов). А священномученик Сергий (Флоринский) в конце допросного листа написал: «Считаю одно: вина моя в том, что я священник, в чем и расписываюсь» (21, С. 23).

«Виновным себя не признаю» - эти слова проходят красной нитью через все протоколы допросов новомучеников Церкви Русской.

Мученики не соглашались признаваться в тех преступлениях, которые им приписывали гонители, потому что такое согласие было бы формой лжесвидетельства. Такой отказ требовал большого мужества, поскольку, как правило, в процессе следствия у подсудимых пытались выбить признание побоями и пытками, так что некоторые мученики даже не доживали до приговора, умирая от травм, полученных в кабинете следователя, как, например священномученик Василий (Канделябров).

К твердым и непреклонным заявлениям новомучеников об их невиновности советские суды и следственные органы относились без особого внимания, но для Церкви свидетельство самих мучеников о себе приобретает решающее значение, так как подтверждает их верность Христу, их отказ нарушить заповеди, покривить душой, к чему подталкивали гонители.

Относительно периода советской власти могут заметить: ведь тогда репрессиям подвергалось не только духовенство. Точно так же арестовывали тех, кто при прежнем режиме занимал офицерские чины в полиции и армии, тех, кто публично критиковал марксизм, и вообще всех, кого подозревали в политической неблагонадежности. Их также пытали, бросали в тюрьмы, казнили, и некоторые из них проявляли при этом большое мужество и выдержку. Разве означает это, что всех их тоже нужно канонизировать?

Не означает, потому что мучеником в православном понимании становится не всякий, кто пострадал и был несправедливо убит, но только тот, кто проявил на этом пути искреннюю веру, предпочитая лучше умереть, чем повредить душе лжесвидетельством.

Святые отцы говорят, что «Бог ценит дела по намерениям их» (прп. Марк Подвижник. Слова, 1.184) и что «во всех наших делах Бог смотрит на намерение, - делаем ли мы это ради Него, или ради какой-либо иной причины» (прп. Максим Исповедник. Главы о любви, 2.36).

Иными словами, нравственное и духовное достоинство поступка определяется по тому намерению, с которым он совершается. Так, христианская милостыня отличается от гуманистической филантропии именно тем, что творится во имя Христа и ради Христа, хотя внешне может выглядеть одинаково - люди и в том и в другом случае дают свои деньги нуждающимся. Христианское целомудрие отличается от полового воздержания, совершаемого в силу психологических или физиологических причин, именно тем, что творится ради Христа, то есть ради исполнения Его заповедей, - хотя формально мы видим одно и то же уклонение человека от блуда. Пост отличается от вегетарианства именно тем, что совершается ради Христа, в память о Нем и в подражание Его посту. Вегетарианец, воздерживаясь от животной пищи, не посвящает это воздержание Христу, не ожидает от Него награды, и, соответственно, не получает никакой духовной пользы от своего воздержания ни в этой жизни, ни в будущей, хотя, конечно, может получить временную телесную и душевную пользу.

Так и мученичество именно посвящением Христу отличается от всякой мужественной и героической смерти: «ибо кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8:35).

Была определенная логика в том, кого коммунистическая власть выбирала на роль жертв. Бывших полицейских и армейских хватали отчасти в порядке мести, как врагов, с которыми еще недавно было вооруженное противостояние, а отчасти ради того, чтобы обезопаситься от людей, которые в силу своей подготовки могли бы возглавить восстание.

Интеллигенцию преследовали ради того, чтобы заставить замолчать умных критиков, которые могли бы дать идеологическое обоснование свержению нового режима. Сказанное выше в той или иной степени относится и к другим категориям репрессированных, за исключением случайных жертв.

Но это не относится к духовенству. Его нельзя было упрекнуть в нелояльности, за исключением того периода Гражданской войны, когда власть переходила из рук в руки и священнослужитель сам мог определяться, какую власть считать законной. Как известно, Церковь, следуя заповеди «повиноваться и покоряться начальству и властям» (Тит. 3:1), сохраняла лояльность к коммунистической власти (как и к любому другому режиму, в котором ей приходилось существовать) и своих чад призывала к повиновению, а не к мятежу. Да, имели место случаи открытой критики действий властей со стороны тех или иных священнослужителей, но не это было подлинной причиной арестов, потому что репрессии затрагивали не только тех, кто критиковал.

Можно привести пример священномученика Петра (Петрикова), свидетельствовавшего на допросе: «Я всегда исполнял все касавшиеся меня законоположения, - не знаю ни одного случая нарушения мною таковых. Пользуюсь свободой верить во что мне угодно, по основному закону страны - конституции… Церковь - «не от мира сего». Мои интересы - интересы чисто духовные: получение благодати и приобретение совершенств, которыми обладает Бог, в Которого верю. Вопросами политики никогда не занимался и в политических вопросах не разбираюсь. Власти подчиняюсь по совести и готов пожертвовать для нее всем, чем только могу, если это будет нужно. Только верой в Бога не могу пожертвовать никому» (4, С. 191).

То, что таких людей хватали, сажали и расстреливали, означает, что делали это именно ради того единственного, чем они не могли пожертвовать.

В своих антирелигиозных гонениях коммунисты преследовали даже тех, кто совершенно не мог представлять для них угрозы. Например, священномученик митрополит Серафим (Чичагов) к моменту ареста был уже давно на покое, ему шел восемьдесят пятый год, он был прикован к постели - при аресте его вынесли на носилках и в машине «скорой помощи» доставили в Таганскую тюрьму, а затем осудили и расстреляли. Также и священномученик архиепископ Алексий (Бельковский) по болезни не мог самостоятельно передвигаться, ему было девяносто пять лет, когда за ним пришли сотрудники НКВД и вынесли его на простыне.

Разве есть какая-либо рациональная необходимость в том, чтобы разыскивать и тащить в тюрьму давно отошедших от дел и доживающих последние дни больных стариков? Они не были правящими архиереями, нигде не выступали, ничего не издавали, не вели никакой публичной деятельности, а по причине телесной немощи даже не совершали богослужений. Какую угрозу они представляли для советской власти? Чем могли повредить ей? Очевидно, что единственной причиной их преследования было то, что они принадлежали к числу служителей Церкви Христовой.

Коммунисты воспринимали религию как соперничающую идеологию, существование которой препятствует поголовному распространению их безбожного учения. Именно потому они с ней боролись разными способами, один из которых - репрессии и убийства наиболее видных священнослужителей, монахов и мирян. Таким образом, их преследовали именно за веру, хотя и пытались замаскировать это обвинениями политического, а то и уголовного характера.

Впрочем, сохранились свидетельства о том, что иногда гонители и не скрывали того, что преследуют именно за веру. Священноисповедник Зиновий (Мажуга) рассказывал: «В 1936 году меня арестовали и, не предъявив никакого обвинения, несколько месяцев продержали в ростовском распределителе. Однажды я спросил следователя: «В чем же состоит моя вина, какое предъявляют мне обвинение?» Следователь молча указал на мою рясу» (2, С. 47). А когда благочестивый крестьянин Дмитрий Клевцов в 1929 году попал под суд, на суде спросили, знает ли он, за что его судят. Дмитрий ответил, что, мол, кому-то не понравился. Тогда судья сказал откровенно: за веру и прежнюю зажиточность. «Откажись от веры, вступи в колхоз, и мы судить тебя не будем. Дадим работу, даже сделаем начальником небольшой коммуны, будешь руководить». На это Дмитрий ответил: «За веру судите? Я всегда готов к суду» (24, С. 194).

Звучали, конечно, и другие обвинения: священномученику Владимиру (Лозина-Лозинскому) предъявили обвинение за служение панихид с поминовением царя-страстотерпца Николая II. Мученика Иоанна (Емельянова) обвиняли в том, что он «в контрреволюционных целях прославлял могилу умершего иеромонаха Аристоклия, организовывал на нее паломничества» (14, С. 202). Священномученику Димитрию (Плышевскому) инкриминировали участие в «повстанческой шпионский организации» (15, С. 68). Преподобномученицу Ирину (Фролову) арестовали по обвинению в сопротивлении мероприятиям советской власти на селе. Мученика Иоанна (Малышева) обвинили в «систематическом ведении контрреволюционной фашистской агитации» (15, С. 95). Мученику Никифору (Зайцеву), как и многим другим, предъявили трафаретное обвинение в агитации против колхозов, как якобы «антихристова предприятия», даже не обратив внимания на то, что сам мученик являлся колхозником.

Например, мученица Ольга (Кошелева) на вопрос следователя: «О том, что советская власть безвинно арестовывает духовенство, закрывает церкви без согласия на то верующих, вы говорили?», - смело ответила: «Да, я это говорила; и сейчас, видя, как безвинно арестовали меня, еще раз говорю, что советская власть безвинно арестовывает духовенство и верующих» (16, С. 346). А преподобномученику Варфоломею (Ратных) следователь зачитал показания свидетеля, который слышал от святого Варфоломея слова: «Да, все плачет, плачет мир, и будет еще плакать», и поинтересовался: «Отчего же плачет мир?» Святой сказал: «От скорби, приключенной ему советской властью», но не признал это контрреволюционной агитацией: «ведь это же сущая правда, говорю, что есть, что вижу» (25, С. 257).

Можно привести еще примеры из допросов новомучеников: «Врагом советской власти я не являюсь… но являюсь противником антихристианской политики советской власти, а равно и материализма, как отрицающего идею религии» (священномученик Владимир (Пищулин). 15, С. 401); «учение материалистическое не признаю в корне и считаю его своему мировоззрению враждебным. Поэтому я не согласен с действиями коммунистической партии в нашей стране, когда она навязывает свое мировоззрение другим гражданам, мыслящим по-другому» (священномученик Владимир (Сперанский). 6, С. 140); «на все мероприятия советской власти я смотрю как на гнев Божий, и эта власть есть наказание для людей… нужно молиться Богу, а также жить в любви, - только тогда мы от этого избавимся» (преподобноисповедникСевастиан (Фомин). 17, С. 82).

Есть люди, которым кажется, что будто бы нельзя называть мучениками тех пострадавших христиан, которые выражали явное несогласие с коммунистической идеологией, критиковали ее, равно как и антицерковную политику коммунистической власти. Таким людям кажется, что в этом случае священнослужители пострадали не за Христа, а за свою политическую деятельность, и якобы потому быть святыми не могут. Мол, если бы они просто служили Литургию, то никто бы не стал их арестовывать, сажать в тюрьмы, расстреливать.

Это взгляд, чуждый Церкви. Он был бы отчасти справедлив, если бы речь шла о критике тех политический действий власти, которые не имеют отношения к религии. Но ведь новомученики говорили не об этом - они критиковали безбожную идеологию и антирелигиозные мероприятия власти. И тем самым они исполняли свой пастырский долг, точно так же, как и мученики древних времен.

Вот, например, во II веке был арестован и приведен на суд святой мученик Аполлоний. В присутствии множества свидетелей префект Терентий указывает святому на то, что согласно законам империи и указу императора нужно «принести жертву богам» и «поклясться Фортуною самодержавного Коммода». А святой на это отвечает, что «великое бесчестие падать ниц пред ничтожными тварями, и было бы низким раболепством боготворить то, что не стоит того», и что «глупцы были те, которые изобрели их и еще более неразумны те, которые боготворят и чтут их» (Апология, 16). Когда префект спросил: «Разве ты не знаешь, что по определению сената совсем не полагается быть христианам?», мученик ответил: «Определение сената не может отменить определения Бога. Ибо насколько люди легкомысленно ненавидят и убивают тех, которые делают добро, настолько во многих отношениях люди стоят далеко от Бога» (Апология, 24).

Это что, разве не критика распоряжений правительства? Разве не прямое неподчинение власти и ее законам? Разве не явное выступление против идеологических основ государственного строя?

А когда другой святой того же века - Аристид - в своей апологии пишет императору языческой империи о том, что язычники «допустили смешные, глупые и нечестивые утверждения, называя несуществующих богов согласно своим лукавым вожделениям», - это что, разве не критика государственной идеологии?

И опять же, когда святой Иустин Мученик в своей второй апологии пишет римскому сенату, протестуя против гонения на христиан, как против того, что «безрассудно делается вашими правителями повсюду»; указывает, что «злые демоны, всегда враждующие против нас, настраивают таких правителей, как бы беснующихся, подвергать нас смерти», и называет таких правителей «беззаконными» - это разве не могло быть расценено язычниками как «враждебное отношение к власти и руководителям» и как «противодействие мероприятиям власти»?

Святые подчинялись власти, не устраивали против нее восстаний, платили налоги, исполняли предписанные законы, - но они не могли молчать о том, что насаждаемая безбожным государством идеология есть ложь, а проводимое гонение против Церкви - грех и беззаконие. И это делали как древние мученики, жившие среди язычников, так и новомученики, жившие под коммунистическим игом (конечно, при том различии, что в Римской империи первых трех веков христианство было официально запрещено, а в СССР такого запрета не было).

Конечно, не стоит впадать в другую крайность и отождествлять мученичество с политическим диссидентством. Отношение к политике в целом у мучеников могло быть разным, до известной степени могло варьироваться и отношение к коммунистической власти - от резкого неприятия до спокойного терпения. По понятным причинам не могло быть только искреннего согласия, ибо, как заметил на допросе преподобномученик Леонтий (Стасевич), «если священник попадет под влияние коммунистов, под влияние материалистических убеждений, он уже не будет священнослужителем» (15, С. 422).

Мученичество определяется не в зависимости от политических взглядов пострадавшего, а от его верности Христу. Увидеть эту верность можно, глядя на то, как страдальцы проходили все этапы крестного пути, и насколько христоподобны были они в каждый из этих этапов.

Некоторые думают, что крестный путь мучеников и исповедников начинался с их ареста, но в действительности он начинался еще раньше. Быть может, так нельзя сказать про все время советской власти, но, по крайней мере, это справедливо для периодов особо сильных гонений.

Уже для того, чтобы просто добросовестно служить в то время, когда и государство и значительная часть общества к тому, что ты делаешь, относится резко негативно и презрительно, когда то и дело приходят известия об арестованных священниках, осужденных, расстрелянных, - нужно немалое усилие над собой, чтобы не допустить помыслов о снятии сана или хотя бы о бегстве.

Из-за лишения прав, отнятия имущества и обложения чудовищными поборами семьи почти всех священников жили в нищете, особенно многодетные. Чтобы доставить им хоть какое-то пропитание, многие отцы, особенно сельские, должны были жить в каторжном труде, например, священномученик Александр (Соловьев), который вместе со своей семьей жил в страшной нужде. Не хватало средств на пропитание, и отец Александр с детьми ходил в лес собирать грибы и заготавливать ивовое корье, которое они меняли на хлеб. При этом у священника всегда был выбор - его готовы были принять счетоводом в колхоз, если он откажется от сана, на что он сказал: «Этого я сделать не могу. Я поставлен Богом и должен служить Богу» (13, С. 245).

Дочь священномученика Александра (Парусникова) вспоминала один из обычных случаев тех лет: она идет с отцом по улице, держа его за руку, а люди, идущие навстречу, оборачиваются и плюют священнику вслед. Отец, почувствовав переживания дочери, спокойно сказал ей: «Ничего, Танюша, это все в нашу копилку» (13, С. 124). Ему же сотрудники НКВД, вызвав для беседы, говорили: «Уходи из церкви, ведь у тебя десять детей, а ты их не жалеешь». - «Я всех жалею, но я Богу служу и останусь до конца в храме» (13, С. 127).

Вскоре после первых лет революции священники в Советской России вполне осознали, в каких условиях они теперь живут и какая угроза над ними висит ежечасно. Многие тогда жили как священномученик Иаков (Маскаев) - он заранее завел себе сумку, в которой было собрано все необходимое на случай ареста. Некоторые загодя отсылали семьи в другие места и жили отдельно, чтобы не повредить им, как поступили священномученик Николай (Лебедев) и священномученик Иоанн (Беликов).

Разве такая решимость и такие жертвы, приносимые еще до ареста, не свидетельствуют о великой преданности новомучеников Христу? Может быть, это еще не исповедничество, но, безусловно, первый шаг к нему.

Они знали, что их ожидает, многие могли убежать, а некоторым это даже настоятельно предлагали друзья и близкие. Священномученика Сергия (Кроткова) заранее предупредили о грозящем аресте, но он невозмутимо продолжал служить в храме, отвергая предложения родственников спастись бегством. «Что же, - сказал он им, - прихожане придут молиться, а я окажусь дезертиром, предавшим Бога и паству?» Так и служил до самого ареста, за которым последовал расстрел. А священномученик Феодор (Недосекин) на такие предложения отвечал: «Хоть день, да мой - и пред престолом Божиим!»

Разве не сияет в этих поступках свет христоподобного мужества и самопожертвования? Разве не видно в них сознательного выбора в пользу верности Церкви Христовой и своему служению, а в этом выборе разве не видно, что для сих страдальцев служение Христу значило больше, чем собственная жизнь? И если даже мир восхищается воинами, которые, несмотря на смертельную опасность, остаются на посту и исполняют свой долг, то как не восхититься подвигом этих воинов Христовых и не воздать ему должное?

Если требовалось мужество даже просто для того, чтобы в те времена остаться честным и добросовестным пастырем, то насколько больше требовалось мужества для того, чтобы явно возвысить свой голос в защиту веры и Церкви?

Может быть, для современных людей это уже не так очевидно, но публично сказать или написать слово против действий власти в то время - совсем не то же самое, что сказать или написать сейчас. Особенно если это слово исходит от человека в рясе. Конечно, мученики догадывались, что безбожники не оставят это без последствий. Можно вспомнить поступок священномученика Димитрия (Овечкина), который согласился идти на публичный диспут с лектором-атеистом, хотя близкие отговаривали и предупреждали, что после этого его арестуют. Но святой Димитрий пошел и отстаивал христианскую веру, а затем действительно был арестован и осужден.

В упомянутых примерах мы видим то, что можно видеть во всех православных мучениках всех времен - ревность о вере и отсутствие страха перед людьми. Они показывают, что для этих страдальцев любовь к правде Божией была дороже своей жизни. Это - исповедничество еще до ареста.

Следующий этап крестного пути - арест и следствие. Для неподготовленного человека даже обычное психологическое давление при допросах - немалое испытание, но в коммунистическом делопроизводстве психологическим давлением дело не ограничивалось, и в ход шли откровенные издевательства, избиения и пытки. Следователи, скрывая подлинные причины ареста, находили ложных свидетелей, фабриковали улики, но самое главное - пытались заставить подсудимых признаться в вымышленных преступлениях против государственной власти.

В определенные периоды широко практиковались пытки. Дочь священномученика Александра (Ильенкова) вспоминала, что однажды подсмотрела, как ее отца выводят после допроса: «У него был разбит весь лоб, и он еле переставлял ноги. Как потом мы узнали, пытки проводили самым изощренным способом. Били по лицу, по животу и ниже, избивали до потери сознания» (24, С. 147). Жене священномученика Гавриила (Масленникова) отдавали из тюрьмы окровавленные рубашки мужа, когда он был под следствием (12, С. 331). А вот как священномученик Виктор (Киранов) описывал методы допросов в письме к жене: «Сперва отборная, пересыпанная матерщиной ругань, затем толчки, удары до грыжи, а затем бессонная стойка в течение 300 часов с перерывом в 6 часов заставили подписать составленный начальником НКВД Еременко протокол - бред сумасшедшего… я держался до 29 июня - больше месяца без сна и днем и ночью» (24, С. 148).

И, несмотря на все это, они остались непреклонны. В этих страданиях они уподобились Христу, терпевшему побои и издевательства во дворе первосвященника после того, как Его арестовали, но до того, как привели на суд к Пилату.

При рассмотрении вопроса о причислении того или иного страдальца к лику святых внимательно изучается его дело на предмет того, как он вел себя во время следствия. Важным и даже одним из ключевых критериев является то, сохранил ли страдалец твердость, не поддался ли он давлению, и не признал ли возводимую на него ложь, а также не давал ли показаний против других.

Многих в то время арестовывали и пытали, но мучениками и исповедниками мы считаем не всех, а только тех, кто принимал эти страдания из-за искренней веры, принадлежности Церкви, служения Богу и исповедания правды Его и кто не испугался, не сдался, остался тверд. И таких было немало.

Есть еще один показатель внутреннего христоуподобления страдальцев во время их крестного пути. Действительно, много сил нужно, чтобы не поддаться пыткам, но для людей, выдержавших мучения, крайне сложно избежать чувства сильного гнева и даже ненависти к обидчикам. Трудно не сломиться, но еще труднее не озлобиться.

И наши новомученики, избегая этого искушения, подражали Христу, молившемуся за палачей: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34). Многие прямо повторяли эти слова Спасителя. Например, женщины, подсмотревшие расстрел священномученика Николая (Любомудрова) рассказали, что он, стоя перед палачами, перекрестился и со словами: «Господи, прими дух мой. Прости им, ибо не ведают, что творят» - поднял руку и благословил их, и после этого был убит (7, С. 60). Те же слова сказал и священномученик епископ Макарий (Гневушев), и даже ободрил одного из своих палачей, смутившегося тем, что ему придется стрелять в духовное лицо (26, С. 76). Эти слова Христовы повторяли перед казнью и священномученик Сергий (Шеин), и священномученик Михаил (Каргополов).

Но и не дожидаясь казни мученики христоподобно прощали всех тех, кто их предал, кто доносил на них, свидетельствовал против них, кто мучил их в тюрьмах. Священномученик Онуфрий (Гагалюк) писал: «Меня возили с позором под конвоем много раз по улицам. Я сидел в тюрьме среди воров, убийц и насильников… Оглядываясь на жизнь в ссылке, я вижу лишь светлые картины. Все темное, мрачное, позабыто. А между тем я перенес от людей много злобного, всякого презрения, насмешки, печатную клевету, видел явное предательство со стороны близких, был ранен, испытывал нервные страдания и большие страхи. И от всего этого нет следа… Да будет воля Божия. Везде Господь с нами, лишь бы мы только не отходили от Него. Он поддерживает душу мою, направляя ее на стези правды» (8, С. 29–30).

Преподобноисповедник Рафаил (Шейченко) так писал из лагеря о тех, благодаря кому он там оказался: «Дорогое дитя мое прошу: и за меня, и за себя не сердись ни на кого… как не сержусь ни на кого я, и всем, всем простил в самый час скорби моей еще 11 июля [день ареста], и сейчас, как и до самой смерти, буду о них молиться не яко за врагов и обидчиков своих, а яко о благодетелях спасения моего, - да помилует и спасет их Господь» (3, С. 217).

И смерть мученики встречали христоподобно - не сдавшись, без страха и озлобленности.

Священномученика епископа Макария (Гневушева) казнили в составе группы из четырнадцати человек. Расстреливали по очереди. Владыка был последним, при этом он молился с четками в руках и благословлял каждого: «С миром отыди». Какое присутствие духа нужно сохранять, чтобы при виде ужасных убийств, осознавая, что это последние минуты твоей жизни, продолжать исполнять свой пастырский долг, напутствуя умирающих!

Согласно распространенному стереотипу от мучеников гонители непременно должны потребовать отречения от Христа в обмен на жизнь и свободу. Такой момент действительно встречается в житиях многих древних святых. Имел место он и в коммунистическое время. В Советском Союзе большинство священников еще на свободе в приватных беседах с представителями власти слышали призывы отречься от веры и публично снять с себя сан - и обещания значительных карьерных перспектив в таком случае, равно как и угрозы в случае неповиновения. А после ареста и во время следствия некоторым - хотя далеко не всем - следователи предлагали прекращение уголовного дела в обмен на публичное отречение от Бога. В редких случаях бывало, что даже прямо перед казнью такой выбор ставился перед христианином.

Например, священномученика Тихона (Архангельского) перед расстрелом сотрудник НКВД спросил: «Не отречешься?» - «Нет, не отрекусь!» - ответил священник и принял смерть за Христа (12, С. 285).

Конечно, ситуация устно проговариваемого выбора наилучшим образом подчеркивает высоту и красоту мученического подвига, но все же это не то, что делает мученичество мученичеством. Не только в житиях новомучеников, но и в некоторых житиях древних мучеников мы не увидим такой ситуации, чтобы непременно им предлагали отречься от веры в обмен на жизнь.

Не предлагали этого выбора священномученику Феогену, епископу Парийскому, которого арестовали при Ликинии за то, что отказывался служить на военной службе у языческого правителя. Его подвергли избиению, а затем по приказу Ликиния утопили в море. Не предлагали этого святым Асийским мученицам Марфе, Марии и брату их Ликариону - их сразу же приказали казнить после того, как те сказали, что являются христианами. Также и святого мученика Никифора Антиохийского казнили просто по факту исповедания Христа, без угроз и уговоров.

Не предлагали отречения священномученику ПанкратиюТавроменийскому - несколько обозленных на него язычников, выбрав подходящее время, тайно напали на него и убили.

Не предлагали и преподобномученице Евдокии Илиопольской - после смерти прежнего наместника-христианина новый наместник-язычник, зная о Евдокии как о выдающейся христианке, без всякого суда и следствия послал воинов отсечь ей голову. Не давали никакого выбора и священномученику Протерию, Патриарху Александрийскому, которого убийцы-монофизиты долго искали, а когда нашли, сразу же умертвили.

Наконец, не предлагали такого выбора и преподобномученикам Синайским и Раифским, которые были убиты при грабительском набеге на монастыри, - однако же монахи, погибшие при этом нападении, называются Церковью «пострадавшими и умершими за Христа».

Выбор «отречься или не отречься» стоит перед каждым мучеником независимо от того, произносят ли эти слова люди, которые его допрашивают, судят, пытают или убивают. Этот выбор ставят бесы в духовной брани, которую испытывает каждый мученик, когда идет на страдания. Доказательством этому служат те несчастные, которые, будучи призваны на исповеднический подвиг, оказались падшими.

Например, документально описан случай священника Василия К. Будучи арестован в 1929 году, во время следствия признал свою вину, каялся перед безбожниками, обещал: «По выходе из-под ареста священником больше служить не буду, так как осознал, что религия является дурманом для народа». Но это не спасло его, и он получил столько же, сколько в тот период обычно получали священники - три года концлагерей, где работал на рудниках, получил туберкулез и ревматизм ног, а через год после освобождения скончался (22, С. 84–85).

Похожий случай был десятью годами раньше, когда в одну ночь арестовали священномученика епископа Митрофана (Краснопольского) и его викария епископа Леонтия. На следствии святитель Митрофан держался мужественно, Леонтий же давал показания против него, а себя называл «единственным епископом земли русской… выражавшим полное сочувствие советской власти», говорил о готовности проповедовать коммунизм в Церкви и всячески заискивал перед следователем. Но это не помогло Леонтию сохранить жизнь, и они были расстреляны в один день (19, С. 461).

Чем объяснить поведение епископа Леонтия и священника Василия? Сами коммунисты этим людям не предлагали отречься от Христа, от веры, от Церкви и не обещали спасение или свободу за это. Но предлагали бесы, внушая им такие малодушные помыслы. И эти падения показывают, какая внутренняя брань была у всех мучеников. Ибо и они могли поступить так же, как поступили павшие, а эти, в свою очередь, могли бы не сдаться, как и святые. Такова реальность выбора, стоявшего перед мучениками.

Даже те мученики, у которых в распоряжении были лишь считаные минуты, после того, как они увидели убийц, внезапно пришедших за ними, - тоже имели возможность смалодушествовать и начать умолять их о пощаде. Убийцы вовсе не обязаны были бы удовлетворить эти мольбы, но такой выбор существовал. И, конечно, те, кто так поступил, кто струсил, умолял о пощаде, - мучениками не стали, даже если их все равно убили. А те, кто сохранил христоподобное мужество и до конца остался невозмутим, стали мучениками, точно так же как и те, кого безуспешно принуждали к отречению, - потому что в душе своей они сделали такой же выбор, и если даже они не произносили слов «не отрекусь», то делом показали, что имели равное настроение и равную решимость с теми, кому Господь дал возможность публично произнести эти слова.

Стоит привести характерные слова об отцах, пострадавших в Фаране: «Они приняли смерть без страха и скорби, радуясь и благодаря Бога за свою участь. Мысли их были обращены к своему Владыке. Чрез праведную жизнь они сделали себя храмами для Святого Духа. Презрев прелесть и суету мирскую, они последовали одному Богу и, наконец, умерли за имя Его среди разного рода мучений».

В этих словах есть указание на еще одно важное обстоятельство для определения мученического подвига: «умерли за имя Его». По имени Христа называются все последователи Его - христиане. И потому всякий, кого убивают именно как христианина, умирает за имя Его и есть мученик - если, конечно, он не пытался убежать от креста, не смалодушествовал, но был тверд до конца.

В своем «Увещании к мученичеству» святой Киприан Карфагенский представляет мученичество как духовную борьбу мучеников с диаволом и победу над ним, и в этой борьбе гонители со всеми их пытками и казнями являются лишь орудиями диавола. Притом сами гонители могут и не осознавать той роли, которая им отведена, - как разбойники, напавшие на монастыри в Синае и Раифе. Но для определения факта мученичества значение имеет вовсе не то, что думали убийцы и как они оправдывали свои злодеяния, а то, что думали мученики, и как они встречали свои страдания и смерть.

Чтобы узнать это, достаточно прочесть слова, которые мученики говорили на допросах и которые сохранились в следственных материалах, записанные рукою безбожника-следователя. Мученица Татьяна (Егорова): «Иисус терпел, и я тоже стану терпеть и переносить, на все готова» (1, С. 158). ПреподобномученицаАгафия (Крапивникова): «В Бога я верую… пусть стреляют, от Бога не откажусь» (15, С. 503). Преподобномученик Петр (Тупицын): «Я человек верующий и готов пострадать за веру, на которую сейчас идет гонение. Это гонение не новость» (27, С. 287). Мученик Никита (Сухарев): «Еще во времена Римской империи были гонения на христиан, и такое же гонение переживают христиане сейчас, при советской власти. Но как кончилась Римская империя и восторжествовало христианство, так кончится и теперешнее гонение на христиан» (19, С. 406). ПреподобномученикЕвфимий (Любовичев): «что я отсидел в тюрьме… я очень доволен, ибо страдаю за веру» (3, С. 78). Священномученик Георгий (Степанюк) накануне расстрела писал в письме: «Чувствую, что страдаю за веру».

Для решения вопроса о факте мученичества именно это свидетельство имеет решающее значение, свидетельство мучеников. Разумеется, свидетельство, выраженное не только словами, но прежде всего делами.

Все, кто не отрекся от сана, знали, на что обрекают себя. В особенности те, кто встал на путь служения Церкви в послереволюционные годы.

Священномученик Петр (Полянский), митрополит Крутицкий был мирянином в 1920 г., когда святой Патриарх Тихон предложил ему принять монашество, а затем священство. Придя домой, он рассказал родственникам об этом и прибавил: «Я не могу отказаться. Если я откажусь, то буду предателем Церкви, но когда соглашусь - я знаю, я подпишу тем себе смертный приговор» (9, С. 342).

Стоит отметить то упорство и мужество, с которым многие новомученики, оказавшись в заключении за имя Христово и свое церковное служение, после освобождения снова возвращались к тому же служению и многие делали это не раз. Так, священномученик Павел (Добромыслов) на протяжении двадцати лет служения трижды отбывал срок и всякий раз, выйдя на свободу, возвращался к священнослужению, а уже в четвертый свой срок умер в заключении. Также и преподобноисповедник Сергий (Сребрянский) трижды был в темнице и всякий раз возвращался к служению.

Преподобный Ефрем Сирии в своем «Похвальном слове славным мученикам, во всем мире пострадавшим» указывает следующие признаки мученика: преданность Богу, мужество, незлобие к мучителям, готовность отвергнуться себя самого и всего своего ради Христа.

Все эти признаки видны в случае христиан, пострадавших от рук коммунистов в России. Даже в рамках такого краткого обзора, как наш, можно видеть, что в их страдании и смерти сияет тот же свет христоподобного мужества, какой сияет в мучениках древних времен.

09 января 1920 года в Воронеже в день массового расстрела священнослужителей был убит архиепископ Тихон Воронежский. Стоит уточнить, что гонения на РПЦ начались ещё до прихода к власти большевиков. Либералы из Временного правительства предвосхитили большевиков в их отношении к религии и Церкви, показав себя врагами Русского православия. Если в 1914 году в Российской империи насчитывалось 54174 православных храма и 1025 монастырей, то в 1987 году в СССР осталось только 6893 храма и 15 монастырей. Только в 1917-20 годы было расстреляно более 4,5 тысяч священников. Сегодня рассказ о священнослужителях, отдавших жизнь за веру.

Протоиерей Иоанн Кочуров

Иоанн Кочуров (в миру Иван Александрович Кочуров) родился 13 июля 1871 года в Рязанской губернии в многодетной семье сельского священника. Он закончил Данковское духовное училище, Рязанскую духовную семинарию, Санкт-Петербургскую духовную академию, после окончания которой, в августе 1895 года, был рукоположен в сан священника и направлен на миссионерское служение в Алеутскую и Аляскинскую епархию. Это было его давним желанием. В США он служил до 1907 года, являясь настоятелем церкви Св. Владимира в Чикаго.

Вернувшись в Россию Иоанн Кочуров стал сверхштатным священником Преображенского собора в Нарве, священником церкви Казанской иконы Божией Матери в Силламяэ и одновременно с этим являлся законоучителем нарвских женской и мужской гимназий. С ноября 1916 года протоирей Иоанн Кочуров - второй священник в Екатерининском соборе Царского Села.

В конце сентября 1917 году Царское Село превратилось в центр противостояния казачьих войск, поддерживающих свергнутого главу Временного правительства А.Керенского, и Красной гвардии большевиков. 30 октября 1917 года о. Иоанн участвовал в крестном ходе с особыми молитвами о прекращении междоусобной брани и призвал народ к спокойствию. Происходило это во время артобстрела Царского Села. На следующий день в Царское Село вступили большевики, и начались аресты священников. Отец Иоанн пытался протестовать, но его избили, отвели на царскосельский аэродром и расстреляли на глазах его сына-гимназиста. Прихожане похоронили отца Иоанна в усыпальнице под Екатерининским собором, который был взорван в 1939 году.

Стоит сказать, что убийство протоиерея Иоанна Кочурова стало одним из первых в скорбном списке уничтоженных деятелей церкви. После этого аресты и убийства следовали практически безостановочно.

Архиепископ Тихон IV Воронежский

Архиепископ Тихон IV Воронежский (в миру Никаноров Василий Варсонофиевич) родился 30 января 1855 года в Новгородской губернии в семье псаломщика. Он получил прекрасное духовное образование, закончив Кирилловское духовное училище, Новгородскую духовную семинарию и Санкт-Петербургскую духовную академию. В возрасте 29 лет он принял монашество в Кирилло-Белозерском монастыре с именем Тихона, и был рукоположен в иеромонаха. Ещё через 4 года ему пожаловали игуменство. В декабре 1890 года Тихон был возведён в сан архимандрита и стал настоятелем Новгородского Антониева монастыря, а в мае 1913 года он был награждён саном архиепископа и переведён в Воронеж. Современники говорили о нём, как о «добром человеке, который проповеди говорил просто и доступно».

Преосвященному Тихону пришлось в последний раз в истории города Воронежа встречать с императрицей Александрой Федоровной и дочерьми Ольгой и Татьяной. Монаршие особы тогда побывали в Митрофановском Благовещенском монастыре, поклонились мощам святителя Митрофана и объехали госпитали для раненых воинов.

С начала Первой мировой войны архиепископ Тихон вёл активную общественную и церковно-благотворительную деятельность. Он совершал частные и общественные богослужения при проводах призывников, проводил панихиды по убиенным на поле брани. Во всех воронежских церквях были открыты попечительские советы, оказывающие моральную и материальную помощь нуждающимся, собирались и отсылались подарки в армию. В октябре 1914 году архиепископ Тихон благословил открытие лазарета-госпиталя для раненых на 100 кроватей в Митрофановском монастыре, а также открытие Воронежского епархиального комитета по устройству беженцев.

Архиепископ Тихон стал одним из первых священнослужителей, которым пришлось столкнуться с негативным отношением к Церкви новой власти. В первый раз его арестовали и, в сопровождении солдат, отправили в Петроград уже 8 июня 1917 года. 9 января 1920 года, в день массового расстрела в Воронеже священнослужителей, архиепископ Тихон был повешен на Царских вратах Благовещенского собора. Погребён высокочтимый мученик был в склепе Благовещенского собора. В 1956 году, когда Митрофановский монастырь и склеп были разрушены, Останки Тихона перезахоронили на Коминтерновском кладбище Воронежа, а в 1993 году его останки перенесли в некрополь Алексеевского Акатова монастыря. В августе 2000 года архиепископ Тихон РПЦ прославлен как священномученик.

Митрополит Киевский и Галицкий Владимир Богоявленский (в миру Василий Никифорович Богоявленский) родился в 1 января 1848 года в Тамбовской губернии в семье сельского священника. Духовное образование он получал сначала в духовном училище и семинарии в Тамбове, а затем в Киевской духовной академии. После окончания академии Владимир возвратился в Тамбов, где сначала преподавал в семинарии, а женившись, принял сан и стал приходским священником. Но его семейное счастье было недолгим. Через несколько лет умерли единственный ребёнок отца Василия и его жена. Пережив такое огромное горе, молодой священник принимает монашество с именем Владимира в одном из Тамбовских монастырей.

Священномученика Владимира ещё при жизни называли «всероссийским митрополитом», поскольку он был единственным из иерархов, кто последовательно занимал все главные митрополичьи кафедры РПЦ - Московскую, Петербургскую и Киевскую.

В январе 1918 году Всеукраинском Церковном соборе был поставлен вопрос об автокефалии Православной церкви на Украине. Митрополит Владимир отстаивал единство Русской церкви. Но лидер партии раскольников архиепископ Алексий, который самочинно поселился в Лавре по соседству с митрополитом Владимиром, всячески настраивал монахов Лавры против священноархимандрита.

Днём 25 января 1918 года красногвардейцы ворвались в покои митрополита и провели обыск. Монахи начали жаловаться, что они хотят завести в монастыре порядки, как у красных – с советами и комитетами, но митрополит не позволяет. Уже вечером к митрополиту в Киево-Печерскую Лавру пришли 5 вооружённых солдат. Владимира вывели из Лавры через Всехсвятские ворота и зверски убили между валов Старой Печерской крепости, неподалеку от Никольской улицы.

Впрочем, есть мнение, что в этом злодеяние большевики никакого участия не принимали, а убили митрополита бандиты, приглашённые некими монахами Киево-Печерской Лавры, которые поддались большевистской пропаганде и клеветали на архипастыря, якобы он «обирает» Лавру, получающую большие доходы от богомольцев.

4 апреля 1992 РПЦ причислила митрополита Владимира (Богоявленского) к лику священномучеников. Его мощи находятся в Дальних пещерах Киево-Печерской лавры, в пещерной церкви Благовещения Пресвятой Богородицы.

Аримандрид Варлаам

Аримандрид Варлаам (в миру Коноплев Василий Ефимович) родился 18 апреля 1858 года. Сын горнозаводских крестьян. Его семья принадлежала к старообрядцам беспоповского толка. Путь в православие Варлаама был непростым. «Господи, покажи мне чудо, разреши мои сомнения», - просил он в молитвах, и в его жизни появился отец Стефан Луканин, который с кротостью и любовью разъяснял Василию его недоумения, и сердце его умиротворилось. 17 октября 1893г. в Пермском кафедральном соборе он принял миропомазание. Вскоре с Церковью соединились и 19 человек его родных.

6 ноября 1893 он поселился на Белой Горе и с того времени к нему стали стекаться желающие вести монашескую жизнь. Это место было таким уединённым, как . Он стал и первым настоятелем Белогорского Свято-Николаевского мужского монастыря.

В октябре 1918 года большевики разграбили Белогорский Свято-Николаевский мужской монастырь. Архимандрита Варлаама в наволочке из грубого полотна утопили в реке Каме. Варварскому разгрому подвергся весь монастырский комплекс: был осквернён престол, разграблены святыни, монастырские мастерские и библиотека. Некоторые монахи были расстреляны, а некоторые сброшены в яму и залиты нечистотами. Архимандрит Варлаам похоронен на кладбище в Перми.

Епископ Феофан (в миру Ильминский Сергей Петрович) родился 26 сентября 1867 в Саратовской губернии в семье церковного чтеца. Он рано остался без отца. Воспитывала его мать, человек глубоко религиозный, и его дядя - сельский протоиерей Димитрий. Сергей закончил Казанскую Духовную Академию, преподавал в Саратовском епархиальном женском училище. Только в 32 года он был рукоположен в сан священника. Современники вспоминали, что его пастырское обращение всегда было прямое и бескомпромиссное. По поводу убийства в Киеве Столыпина он сказал так: «Опять Иродиада беснуется, опять революционная, жидомасонская гидра требует главы слуг Государевых! »

В сентябре 1915 года отец Феофан был возведён в сан архимандрита Соликамского Свято-Троицкого монастыря. Когда в 1918 году новая власть заинтересовалась земельными угодьями, епископ Феофан заявил, что более боится страшного Суда и раскрывать информацию о монастырских владениях не будет. Под началом владыки организовывались многолюдные крестные ходы как протесты против гонений на церковь и грабежей монастырей.

В июне 1918 году епископ Феофан принял управление Пермской епархией после ареста и казни священномученика архиепископа Пермского Андроника, но вскоре и сам был арестован. 11 декабря 1918 года в тридцатиградусный мороз епископа Феофана многократно погружали в ледяную прорубь реки Камы. Его тело покрылось льдом, но он всё ещё оставался жив. Тогда палачи его просто утопили.

И ещё…

В 2013 году издательство ПСТГУ выпустило книгу-альбом «Пострадавшие за веру и Церковь Христову. 1917–1937», а 15 мая в Издательском Совете РПЦ состоялась встреча, посвященная изучению и сохранению памяти Новомучеников и исповедников Российских, организатором которой стал Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет.

Всем, кого заинтересовала эта тема, предлагаем узнать .

Отец Николай Доненко – автор многих исторических исследований, охватывающих годы коммунистических гонений на веру. В своих книгах он знакомит читателей с трагическими судьбами священнослужителей минувшего столетия. Кроме того, батюшка долгое время состоял в комиссии УПЦ по канонизации. Он рассказал о том, как сегодня канонизируют святых, как ведётся работа по изучению житий новомучеников, о и многом другом.

Отец Николай, почему именно гонения 20–30 х годов стали темой для дела вашей жизни?

Для меня очевидно, что эти годы - великая эпоха, в которой Бог явил гигантов духа и гениев веры. Это потрясающее видение завораживает, преображает и убеждает заниматься этим периодом и, в первую очередь, человеческими судьбами. Без сомнения, в это трагическое время пострадало много людей (впрочем, как и во всём мире, так как XX век был жесток вообще). Но нас интересуют не те, кто пострадал за свои политические убеждения, и не те, кто пострадал за свои грехи, совершив криминальные преступления, и даже не те, кто пострадал безвинно и не понимал, что и почему с ним происходит. И меня интересовали по преимуществу люди, жившие ради Христа, страдавшие и умиравшие ради Него. То есть те, кто имел христианское разумное целеполагание в своей жизни и даже смерти. Именно те люди, которые были способны сохранить верность Христу, Его Церкви, невзирая на житейские целесообразности, на диктатуру политического момента, на деспотию здравого смысла, который привёл мир к катастрофе, оставались самими собой, то есть предстоящими Богу.

Расскажите, пожалуйста, какова процедура канонизации.

Святой уже де-факто свят у Бога, а мы, живущие на земле, верой и опытом пытаемся опознать в собрате или сосестре святого, человека, угодившего Богу. Для этого по благословению священноначалия была создана комиссия по канонизации Украинской Православной Церкви Московского Патриархата. В эту комиссию вошли опытные архиереи, священники, которые принимают материал, поступающий из разных епархий. А у каждой епархии, как известно, были святые, праведные, подвижники благочестия и мученики, которые сохранились в памяти церковного народа. И вот это памятование есть не что иное, как начало церковной традиции: сохранение небесного опыта в жизни православного народа. Сведения о мучениках, подвижниках благочестия, исповедниках после того, как были рассмотрены на комиссии епархиальной, предлагались для рассмотрения на комиссии синодальной на предмет возможного причисления к лику святых того или иного священнослужителя или мирянина, пострадавшего ради Христа. И только после всестороннего изучения материала принималось окончательное решение и предлагалось на утверждение Священного Синода. После этого епархиальный архиерей мог назначить дату предполагаемого прославления того или иного святого. Для этого составляется томос, краткое житие, тропарь, кондак и молитва святому. Как правило, в день прославления во время Божественной литургии архипастырь в сослужении со своими собратьями и священнослужителями после Малого входа последний раз поминает мученика о упокоении, после чего зачитывается его житие и томос о решении канонизировать свидетеля Христова. Затем поются тропарь и кондак святому перед его новонаписанной иконой, и таким образом церковный народ оповещается о том, что у него появился новый ходатай перед Богом.

Отчего канонизируют не всех священнослужителей, погибших за веру?

В основе понимания этого вопроса стоит слово Евангелия: Претерпевший же до конца спасётся (Мф. 10, 22). Однозначно, человек должен потерпеть до конца страдания, поношения, гонения и саму смерть. И тогда он венчается Христом венцом мученика. С другой стороны, для мирских оппонентов необходимо указать - Христос не требует каких-то результатов твоей жизни и деятельности, от человека как существа немощного требуется стояние в истине. Стояние в правде. Стояние во что бы то ни стало, без сообразования с какими-либо политическими, бытовыми или частными мотивами.

Возникает вопрос - почему некоторые священнослужители, архиереи, монашествующие, известные в церковном обществе как замечательные деятели, богословы и проповедники, своими трудами оказавшие услугу Церкви и в конце концов расстрелянные в годы лихолетья, до сих пор не канонизированы? Ответ прост. С одной стороны, исследовательская работа ещё продолжается. И требования комиссии по канонизации становятся строже и определённее. Как минимум, должны быть изучены все материалы, прямо или косвенно относящиеся к той или иной персоне. С другой стороны, есть те персоналии, которые, несмотря на свой выдающийся талант, незаурядность личности и богатство наследия, столкнувшись лицом к лицу с костоломной машиной государственного атеизма, поломались. Не претерпели всё до конца, оклеветали себя и других. На основании чего и были расстреляны. Такой человек, конечно же, не может быть канонизирован.

Мы понимаем весь ужас страдания, неподъёмного для простого человека. И ни в коем случае не осуждаем того, кто поломался и пошёл навстречу следствию, ставившему простую цель: уничтожить данного человека как представителя православного клира. Очевидно, его невинно пролитая кровь омоет его личные грехи, но это - ещё не святость. В Церкви мы различаем тех, кто был помилован, спасён, - и тех, кто был праведен и стяжал святость. Одним словом, тех, в ком жил и действовал Христос, отчего этот человек и остался непобедимым для сил ада и воинствующего атеизма эпохи богоборчества.

И кто же они - новопрославленные святые?

Совершенно разные люди - от высокопоставленных иерархов до простых мирян, обычных людей, для которых жизнь была Христос, и смерть - приобретение (Флп. 1, 21). Эти люди разного рода занятий, социального положения, образования, но оказывающиеся верными Христу до конца. Тихий голос Спасителя: Приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Мф. 11, 28), - оказался для них предельно актуальным, заслонившим все идеологические шумы официальной атеистической пропаганды. Тихий голос Христа, Его евангельский призыв известен и сейчас обращён к нам. Слова Евангелия, сказанные однажды и на все века, остаются краеугольным камнем и для нас, людей XXI века, ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет во славе Отца Своего со святыми Ангелами (Мк. 8, 38).

Непременно ли должны быть чудеса?

Уникальность мученичества за Христа абсолютна. Это явление вселенское, имеющее абсолютную ценность и смысл. Если человек свидетельствует свою верность Христу своей кровью и жизнью, то никаких больше удостоверений не требуется - он свят! Кровью ради Христа он омыл свои прегрешения, и потому чист. Если же происходит канонизация преподобного или блаженного, или какого иного человека, то там требуется тщательное изучение непорочности его земного пути. Также необходимо народное почитание и чудотворения. Удостоверившись в несомненности и объективности вышеперечисленных условий, комиссия с чистой совестью принимает решение.

А почему не канонизируют матушку Алипию (Авдееву), хотя известны чудеса и есть почитание?

Матушку Алипию я знал лично, неоднократно бывал у неё. Высота её подвигов и уникальность духовных даров для меня очевидна. Но, как правило, во избежание человеческих и чрезмерных эмоциональных и психологических привязанностей Церковь не спешит принимать окончательное решение. И только по прошествии времени, когда человеческие предпочтения и пристрастия отходят в прошлое и обнажают несомненную правду, Церковь принимает окончательное подлинное, несомненное, очевидное для всех верных решение.

Чем ценно для наших современников обращение к теме жизни и смерти новомучеников?

Потрясающим для нас, людей XXI века, является то, что мученики XX века отчётливо видели, что есть что-то более ценное, чем их жизнь. Есть некий абсолютный смысл, находящийся за пределами твоего частного эгоизма. И этот факт, излучающий Божию любовь, был настолько убедительным, что позволил жертвовать не только своим, но и собой. Претерпевать не только нужду, заключения, гонения, но и принимать саму смерть как дар и приобретение, соединяющее с Христом. Обращает на себя внимание то, что в их жизни, ставшей уже житием, нет ничего того, что теперь называют глянцем. А, напротив, есть терпкий вкус жизни, помогающий нам осознать, что всё, что не вечно, умирает ещё до своего рождения.